Алексей Корепанов - Марсианское диво

Или – только от ружей, фонарей и одежды Алекса и Ника?

«Я не собирался толкать его, – подумал Доусон. – Это они толкнули его. Моей рукой… А кто – Ника?..»

Едва ощутимая дрожь камня свидетельствовала о том, что этот механизм продолжал работать.

Доусон встал, потирая затылок. Удар был не из слабых, но Нику явно не приходилось раньше вырубать людей ружейными прикладами – потому и не получилось.

– Вы знали, что так будет, – раздалось за спиной Доусона. – Духам пирамиды требовались жертвы, и вы принесли эти жертвы. И теперь препятствий нет. Не так ли, мистер Доусон?

Он повернул голову – и увидел, что пилот стоит сбоку от него, в нескольких шагах, возле уступа, держа в одной руке выключенный фонарь, а в другой – пистолет. Ствол пистолета был направлен в лицо Доусону, и у того неприятно заныло над переносицей. Судя по тому, что сказал пилот, он видел все случившееся, а судя по выключенному фонарю, тоже обходился без света.

– Я ничего не знал, – сказал Доусон. – Клянусь. Все получилось неумышленно…

– Да-да, – усмехнулся Армандо, продолжая держать собеседника на мушке. – Чистая случайность. Я не совал нос в ваши дела, правильно? А теперь вот как все повернулось… Вы ведь заранее знали, что вход тут непременно должен быть. Не наугад полетели.

– У них получилось, – начал было Доусон, но пилот тут же прервал его.

– Я не знаю, что там у них получилось, но знаю другое: вы отправитесь вслед за ними, и ваших напарниц я тоже сюда приведу – и вы, все вместе, будете искать золото. А я подожду вас здесь. Объясню боссу ситуацию, и он пришлет вертолет с парой-тройкой парней. Вернетесь с золотом – и все поделим по справедливости.

– Или вы нас просто пристрелите, – заметил Доусон, не сводя глаз с пистолета.

– Я не гангстер, мистер Доусон. Я никогда никого не убивал… и в жертву никого не приносил. От золота я не откажусь, но соваться туда, – пилот мотнул головой в сторону площадки с кучкой пепла, – не намерен. Так что ступайте за золотом, а мы с парнями вас здесь подождем.

– Сомневаюсь насчет золота, – сказал Доусон. – Это вход в другой мир, вам же не кто-нибудь – ученый объяснял, из Принстонского университета. Время там может замедляться, и вы мхом обрастете, нас дожидаясь… По нашим с Алексом замыслам, я должен остаться здесь, оборудовать вертолетную площадку…

– Нет, сеньор, вместо вас здесь останусь я, а вы – раз уж вы такой специалист по этим делам, – извольте туда. – Армандо вновь, теперь уже пистолетом, показал вниз и сразу же вернул оружие в прежнее положение. – Считаю до трех и, если вы не приступите к делу – буду стрелять. Я не шучу. Я не гангстер, но выгоду свою упускать не намерен. Ступайте за ними, договаривайтесь с местными духами и возвращайтесь с добычей. Честное слово, я ничего против вас не имею, но… – Пилот шевельнул пальцами, обнимавшими рукоять пистолета. – Давайте, сеньор! Раз…

Доусон опять потер затылок, вздохнул и пробормотал:

– Прости ему, Господи…

– Два… – отчеканил пилот.

– …ибо не ведает, что творит…

И Доусон шагнул с уступа.

– Дальше немного потрясет, – предупредил Сергей и взглянул в зеркало заднего вида на пассажиров.

Все четверо молча приняли его слова к сведению. Нет, не четверо – трое. Четвертый – грузный дядька с кустистыми бровями, которого Сергей окрестил про себя Пузырем, просто спал, сложив руки на выпуклом животе. Он едва вмещался в кресло, и Сергей еще раз подумал, что с Пузыря семь потов сойдет на предстоявшей длинной дистанции. Впрочем, пусть хоть и десять сойдет – главное, чтобы сам Пузырь не сошел…

Матово-зеленый джип «рэмблер», или «лягуха», как называл его Сергей, сбавляя скорость, прокатил последние метры по испещренной выбоинами, но все-таки асфальтовой дороге и, подавшись тупой широкой мордой вниз, съехал под роскошные пыльные ели, где едва угадывалась в траве колея. Она наклонно вела в глубь леса, и вскоре под колесами захлюпало, и джип если и не затрясся, то закачался на рессорах; создавалось впечатление, что он едет по шпалам – роль шпал выполняли многочисленные выступавшие из земли корни, обильно полосующие глухую лесную дорогу.

Солнечный июльский полдень потускнел под почти сплошным навесом из щетинистых еловых и сосновых лап, над травянистыми обочинами вились стайки светлых бабочек, в ветровое стекло «лягухи» то и дело бились слепни, и безуспешно пытались атаковать большого зеленого четырехколесного жука комары, которых уносило по покатому лбу вверх и назад. Лесные запахи и звуки тоже не могли проникнуть в изолированный мирок автомобиля – стекла всех дверей были подняты до упора, работал кондиционер, и еле слышная музыка, доносившаяся из магнитолы, почти сливалась с мягким, но насыщенным тоном двигателя.

Хотя дорога и выглядела заброшенной, о ней все-таки не забывали – об этом свидетельствовали изредка встречавшиеся засохшие россыпи конских яблок, в которых копошились черные навозные жуки, и клочки сена, зацепившиеся за колючую придорожную зелень, утянутые то ли с телеги, то ли с тракторного прицепа. Сергей знал, что восточнее расстилается заросшая обильной травой пойма вертлявой речушки – он вместе с Володей когда-то исходил эти места вдоль и поперек, – но «лягуха» направлялась вовсе не туда, а на северо-запад, и вскоре должна была, распрощавшись с этим призраком дороги, свернуть на широкую просеку, где было полно земляники, ящериц и ужей.

Джип неторопливо углублялся в хвойное Берендеево царство, продолжая пружинисто подпрыгивать на шпалах-корнях, и Сергей время от времени поглядывал в зеркальце на людей, расположившихся за его спиной, в двух рядах его вместительного, мощного и недешевого «рэмблера». Бритоголовый лысоватый Пузырь все еще спал, словно ехал на рыбалку или пикник – или просто делал вид, что спит. Одет он был, правда, не по-рыбацки: просторная, в таксистских «шашечках» рубаха навыпуск, зеленые шорты до колен, сандалии на толстенной подошве; впрочем, кто в чем – не имело никакого значения. Позади Пузыря перебирал какие-то свои бумажки крепкий парень года, наверное, на два-три старше Сергея, одетый так же, как и Сергей, в футболку и джинсы; бумажки эти он поочередно доставал из большой черной папки с ручкой в виде петли на одном из углов, и складывал туда же, занимаясь этим от самого Торжка, если не раньше… Перечитывал старые письма напоследок? У противоположной стенки «лягухи» сидели друг за другом еще двое: бородатый подтянутый мужчина лет сорока пяти, похожий на отставника (хотя откуда такие деньги у отставника?.. С другой стороны, внешность может быть обманчивой, ехал же в прошлом году бомж бомжем), и миниатюрная, с лиловыми волосами, образующими нечто похожее на закрепленный лаком терновый венец, женщина в том возрасте, когда «баба ягодка опять» или же еще не достигшая этого возрастного этапа. Лица и у отставника, и у лиловой были сосредоточенные, как перед прыжком в бассейн с десятиметровой вышки или при взлете авиалайнера.