Венедикт Ли - Гроза над Миром

– Я спрошу ее сам, – ответил Андрей.

И он задал сакраментальный вопрос, но уже после оглушительного успеха премьеры. И надеялся, что Нина скажет «да», он понимал, что интересен ей. Чувствовал, что она жаждет новой близости с ним и боится ее и все ждет, ждет от него чего-то. Первого шага? Так он сделает его.

– Я тебя нисколечко не люблю, – ответила Нина. – А товарищ ты очень хороший. Бывай здоров.

Полине исполнилось сорок лет 13 июля 1383 года. Второй день шла война с Островом, и в тот же вечер полузабытая-полуненавистная Нина напомнила о себе звонком.

Полина как раз изучала себя перед зеркалом. Ни морщинки. Ни признаков целлюлита. Удивительную свою моложавость она всерьез считала возмещением за незадавшуюся личную жизнь. «Зато не износилась…»

Неизвестно, почему, Полина приняла приглашение Нины, хотя коготком под сердцем завязли строчки из титров знаменитого фильма: «Адмирал Сагель – А. Гелла».

Всенародная любимица была дома одна, разгуливая по комнатам в халате и шлепанцах, и прерывалась только разложить очередной пасьянс. Упадок духа, явная депрессия и боязнь одиночества…

– Посмотрим «Ангела»? – предложила она Полине.

Полина грубо зарезала правду-матку:

– Упаси боже! Эту апологетику я видела. Оскомина уже.

Брови Нины поползли вверх.

– Чего-чего?

Полина подзадорила:

– То, что сказала! В твоем исполнении она вызывает сочувствие… Сплошное размазывание соплей. Так можно оправдать кого угодно и все, что угодно.

Нина взвесила ответ:

– Показывать ее законченной злодейкой… неинтересно для людей. И образ обедняет – она хотела по привычке встряхнуть своей роскошной гривой, но, увы! Так и оставалась поныне стриженой, а ля своя героиня.

Из ресторана доставили заказанный Ниной ужин, ее кулинарных способностей хватало только на приготовление бутербродов. За рыбной переменой Полина поинтересовалась:

– И насколько ты потратилась сегодня?

Нина ответила. И, пока Полина ожесточенно скребла серебряной вилочкой по тарелке ганского фарфора, продолжила философствовать:

– Зато я по настоящему живу! Туда, – она ткнула пальцем вверх, – не утащить ничего. Так радуйся жизни здесь и сейчас!

– Отстегала б я тебя, как следует… – пробормотала Полина. – Паразитка.

– Идет! – Нина оживлялась все больше, – Обыграешь меня – вздуешь.

– А наоборот?

– Выполнишь мою просьбу. Не сейчас, на будущее.

Карты веером вылетели из-под ее руки на стол. За игрой Полине пришлось сконцентрироваться настолько, что комната расплылась в тумане и люстра сверху казалась далеким солнцем. И только тогда она увидела хитрый маневр Нины и успела стремительно перехватить ее руку.

– Этот король – у меня, девочка!

– Пус-ти!.. – просипела Нина, пытаясь вырваться. – Синяки будут…

Она оказалась отнюдь не слабой, но жизнь закалила не только дух Полины, но и тело и Нина трепыхалась напрасно, изрядно удивленная физической мощью подруги.

– Да, ладно, – наконец, миролюбиво согласилась она. – Тебя на мякине не проведешь.

Встала и надолго вышла. Когда вернулась, лицо ее было немного бледным.

– Тебе нехорошо? – встревожилась Полина.

– Порядок. Два пальца в рот, чтобы очистить желудок, без этого нельзя. Держи!

Полина машинально поймала брошенный ею предмет. Это оказалась тяжелая плеть.

– Чокнутая, что ли?.. Я твоим глупостям потакать не буду.

– Я слово всегда держу. Ты выиграла. Можешь меня взгреть.

И, развязав пояс, она сбросила халат, ненавязчиво продемонстрировав Полине свою нагую фигуру – правда, было, чем похвастаться. И упала ничком на лакированный паркетный пол, отжавшись на руках.

– Как хочешь… – пробормотала Полина. – Дуракам закон не…

Аккуратно хлестнула по крутым ягодицам, прошлась по гладкой Нинкиной спине, а Нина только жмурилась, скребя крашеными ногтями по блестящему паркету. То, что она наслаждается болью, показалось Полине омерзительным. «Ты не знаешь, не испытала настоящего страдания!» Горячая волна гнева поднялась в ней, затуманив рассудок.

Ее остановили не громкие стоны Нины, а случайный взгляд, брошенный в зеркало на стене. Кто эта женщина в зеленом платье, с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами? Светлые волосы вздыблены, сиси вывалились из лифа… Она дико размахивает плетью, скалясь от жестокой радости. «Неужели я такая садистка?!»

Уронила плетку, упала на колени рядом с Ниной.

– Прости!!

Подняла ее на ноги, (она судорожно хваталась за Полину ослабевшими руками), довела до постели…

– Прости меня!.. У тебя есть обезболивающее в аптечке?

– Спа… сибо… – Нина слабо пожала ей руку, – не… злюсь…

Полина так и прикорнула рядом с ней, не раздеваясь, и слыша, как частое дыхание Нины постепенно успокаивается. Ладонь Нины осторожно коснулась ее предплечья, нежно погладила и замерла – Нина спала.

Утром она встала первой и занялась завтраком. Настроение у нее было прекрасное, и она весело болтала, пока Полина угрюмо доедала яичницу с беконом – новое кулинарное достижение ветреной актерки. Замурлыкал фон, и Нина вынула его из кармана халата:

– Да, дядюшка! Ну, уж нет! – и спрятала фон обратно.

Манера Нины разговаривать насмешила Полину, и настроение у нее улучшилось. Выходит, Нина, в самом деле, не сердится на нечаянное избиение, хотя и морщится до сих пор, осторожно присаживаясь на краешек стула. Полину вдруг осенило: мерзавочка сама ее спровоцировала! Как некоторые монахи достигали «просветления» путем самоистязания, так и Нина применила старинный способ выхода из депрессии: довести дело до последней крайности, до физических страданий и маятник качнется обратно…

– Пойду, дам дядюшке развернутый ответ! – она направилась к видео и, пока она набирала письмо Иву, Полина слышала программу последних известий. 14 июля восемьдесят третьего, восемь двадцать утра. Очередное пламенное заявление любимого президента Солтига по поводу вооруженного конфликта с Островом. Щелканье клавиш затихло, Нина вернулась за стол.

– Давай хлопнем чего покрепче! Ты водку пьешь?

– С утра нет.

Ограничились ганским полусладким и Нинку скоро «повело», она стала словоохотливой. Собеседницей она была интересной, потому что часто меняла темы разговора. И дурак Солтиг, и старая идиотка Хозяйка и как бы перестрелять через одного весь Конгресс… Но это ничто по сравнению с философскими тайнами бытия… Всего тысяча триста восемьдесят три года, как корабль беженцев с гибнущей планеты разделился на сотни посадочных модулей и они врезались в атмосферу «Мира с большой буквы» – ставшего истинным прибежищем немногочисленных остатков человечества.

– Ты начиталась «Тонгани» – сказок Хозяйки… – вставила Полина, припомнив нашумевшую одно время теорию о происхождении людей. Якобы Хозяйка лично, когда была молодой, сумела отыскать один из спускаемых аппаратов «Аванты-17».