Венедикт Ли - Гроза над Миром

Полина отобрала тексты, отправленные Андреем недавно и, подумав, остановилась на проверке адресатов – ЛОЭ. Улов ее не то чтобы удивил: Известного Видеомастера она заочно сильно не любила, но то, что он в черном списке – не знала. Ив с Андреем обсуждали судьбу Нины, Андрей сердился, требовал решительных действий, а Ив резонно вопрошал: каких?

Заполучив адрес Ива, Полина легко «просеяла» и его почту. И вздохнула сквозь зубы, сдерживая волнение. Рауль Хорхан, по прозвищу Ив обращался напрямую к Хозяйке Острова! Она любезно подтверждала догадку: «Да, девочка постоянно со мной». Радостно взволнованный ответ Ива содержал одну только просьбу: подтвердить, что Нина в безопасности. Хозяйка добродушно заверяла: НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, ВСЕ В ПОРЯДКЕ. КОГДА ВОЙНА ЗАКОНЧИТСЯ, МЫ БРОСИМ ЖРЕБИЙ, И ОДНА ИЗ НАС УМРЕТ.

– Вставайте… – Андрей грубо растолкал Аркато и она, громко жалуясь на жизнь, выползла из спальника.

– Я б лучше умерла.

– Разомнетесь – резвушкой будете. Подымайтесь!

– Актеришка сраный… – отчетливо пробормотала Аркато, вытирая лицо мокрой салфеткой. «Угораздило меня связаться. Верь после этого Иву. «Надежный человек, верный товарищ…» Под распахнутой кожаной курткой Андрея Аркато увидела форменную рубашку характерного для эльберовцев маскировочного колера и три золотые нашивки над нагрудным карманом. Еще и пистолет в кобуре на поясе. О-о-о, эти актеры! Чертов Ив, неужто он придумал такой глупый сценарий?

Она сплюнула, громко икнув. Прошлые сутки оказались для нее непрерывной мукой. Полет на высоте двести метров, когда от мелькающих внизу пасторальных пейзажей рябит в глазах. Постоянные приступы дурноты – Аркато израсходовала половину своего запаса бумажных пакетов. Три краткие остановки в пути – стремительные посадки на заранее намеченных площадках, на каждой из которых (Ив – удивительный организатор!) ожидал грузовик-заправщик. Впрочем, в последний раз это была подвода с впряженной в нее парой лошадей, груженая железной бочкой отвратительно воняющей авиабензином. Его заливали в бак, процеживая через тряпичный фильтр. Потом возница – молчаливый, угрюмый парень, уселся на козлы, хлестнул, причмокнув губами, лошадей, и Аркато с Андреем остались коротать ночь под крылом деревянной пташки. Наконец, настал сырой, туманный рассвет перед последним броском на Остров. Устаревшей конструкции деревянный биплан и пилот-самоучка – последнее средство исполнить великую миссию.

Они познакомились с Андреем вчера, буквально за десяток минут до вылета из Ганы и успели активно невзлюбить друг друга. Гелла и слушать не захотел ее указаний, «вы – попутчица и только», у него была своя, тайная цель. Зачем только Ив свел воедино таких разных людей? Глория Ган – особа тонкой нервной организации, и плебей, нечаянно вкусивший успеха на публике и, возомнивший себя героем, каким был тот, кого он сыграл в дурацком фильме! Еще больше бесило Аркато, что этот молодой богатырь хорош собой, особенно после того, как сбрил на прошлой стоянке свою пошлую бороденку. Ох, Глория, ты зажилась на свете! Пламя любви, когда-то сжигавшее твою душу и тело, должно давно угаснуть. Пепел. Холод… Покой. Нет, все не так. В голове по-прежнему светло и молодо…

На взлете она держала очередной пакет наготове, но, к счастью, ее не тошнило. На завтрак выпила глоток кофе, только глоток – может, это помогло? Андрей стал закладывать левый вираж и море, вчера почти всю дорогу видное слева, теперь серебрилось впереди. Последний бросок. Их птичка не приспособлена для посадки на воду и первая же ошибка Андрея станет последней. Аркато знала, что в случае чего, даже заплакать не успеет. Высота слишком мала для любого маневра. Зато ни один радар их не увидит.

Воздух разбавился далеким ровным гулом. Он шел сверху, непрерывный и мощный и Аркато с внезапно проснувшимся любопытством, задрала голову, сбросивши назад капюшон шубейки, чтоб не мешал. Столько самолетов разом она никогда не видела. Они шли высоко, очень высоко, казалось, кто-то черными крестиками вышил небо. Вся бомбардировочная авиация Эгваль, сколько ее было и истребители прикрытия, сколько получилось наскрести. Воздушная армада надвигалась на Остров.

Далеко справа по курсу Аркато увидела в море корабли. А один внизу, почти рядом! Палуба сплошь зеленеет от солдатских мундиров, транспорт под завязку набит пехотинцами. Они видят самолетик, но никто не стреляет, не выказывает вражды. На нижних крыльях биплана нарисованы черные драконы Эгваль и самолет приняли за своего: толи курьер, толи еще кто…

Их пташка опять завалилась влево, Аркато со стоном повисла на привязных ремнях. На переднем сиденье Андрей возился с управлением, его сгорбленная широкая спина выражала сильное напряжение. Полет выправился, и Аркато перевела дух. Может, удастся еще немного пожить. До Острова не добраться. Не повезло им угодить в самое начало великого сражения. Скоро появится авиация Острова и начнет крушить все подряд. Как в ответ на встающие в воображении Аркато ужасы, невесть откуда возник стремительный, странный самолет. Вместо мотора и винта над фюзеляжем у него, ближе к хвостовому оперению размещалась длинная труба, рыгающая оранжевым огнем. С визгом описав вираж, дьявольская машина унеслась прочь. Ее пилот не стал тратить снаряды на нелепый воздушный тихоход. Возможно, счел его безобидным и, утешившись таким выводом, решил не рисковать удариться о воду на своей реактивной скорости.

Андрей уменьшил высоту, и шум мотора усилился, отражаясь от волн. Корабли десанта остались позади, армада бомбовозов ушла вперед. Андрей держал курс запад-юго-запад,. Этим он в несколько раз увеличивал протяженность полета над морем, но избегал начинающей раскручиваться мясорубки битвы, уходя от Рубикона – наиболее узкой части Пролива, где Ариэль Солтиг наносил удар по Острову.

Хозяйка надавила на селекторе кнопку «Не беспокоить» – пусть Валентин полчаса покрутится один, и медленно потянулась в кресле. Пора настает. Она живо вообразила траурную музыку, медленно текущие толпы народа, урну с прахом и свой портрет на лафете… Запрет на изображения Хозяйки будет тогда окончательно снят. Любуйтесь. Молодая, красивая, другой меня не увидите. Ухихикаться можно. Все мыслимые лимиты времени истекли. Невозможно открыть людям, что ими так долго правил не человек. «Я сама привыкла так о себе думать… Странно, когда-то я считала, что это они – не вполне люди».

Трудно признать ошибочность пути. Как говорил Кевин? «Лгать можно, даже нужно. Лгать можно всем, за одним исключением». Я тогда спросила: «Нельзя лгать вам, Наставник?» А он ответил: «Нельзя лгать самому себе». Ужасно давно это было. И… словно вчера».