Венедикт Ли - Гроза над Миром

«Тысяча девять» – сказал голос в голове Бренды. Последней жертвой тоже оказалась девушка. Тело в сохранности, только нет лица. Совсем. Но ее одежда снова дала понять: «Не она». Пини исчезла бесследно. «Постараться вспомнить подробно…Похоронная команда укладывает тело в повозку. На неживом лице капли дождя, как слезы… Ты хотела править Островом! Предвидела ли, что вступаешь на смертный путь? Что все кончится с неизбежностью вот так: мертвая девочка, ты лежишь у моих ног. Врач и Тонка рядом со мной. Пини… Где?!» Черная завеса в памяти так и не поднялась. А надо действовать, сейчас все висит на волоске. Обернулась к Майлу.

– Комендант! Усилить оцепление. Станут напирать – огонь! Я приказываю. Дальше: собрать всех, сколько можно, людей, стиксов, повозки. К полудню – крайний срок, захоронить тела на Черном кладбище.

Майл уставился на нее в шоке:

– Вы соображаете, что делаете? Народ все прибывает – люди разыскивают пропавших родных. Площадь закрыта – они ждут… И узнают, что вы велели хоронить погибших, всех скопом, в общей могиле… как хоронят бродяг, убийц, воров! Думаете, я удержу их?! Да они сметут здесь все!

Крайний момент настал, поняла Бренда. Одно неверное слово, жест, взгляд и Майл откажется ей подчиняться. И, вместе с ним, гарнизон.

– Мне тяжело так же, как тебе, Майл Вернон. Вчера мы казнили нашего общего врага, избавились от жестокосердного существа, задумавшего поиграть судьбами Острова и народа. Вчера мы отпраздновали победу. Теперь гляди… – Бренда показала на усеянную тысячей мертвецов площадь. – Это тоже сделали мы. За каждым гробом пойдут близкие, друзья, просто любопытные. Ты можешь себе представить массовые похороны такого масштаба – куда стечется, считай, больше народу, чем на вчерашнюю казнь? К вечеру я гарантирую тебе революцию. Сама я ничего не боюсь и мне все равно, что со мной станет. Но ты разве хочешь, чтобы твой дом сожгли, а над женой и дочерьми надругались, потом растерзали?

Майл устало горбился, Бренда продолжала уговаривать:

– Поверь… лучше никогда не увидеть больше родного человека – просто ушел далеко, навсегда…, чем на деле убедиться, что с ним сталось. Что осталось от него. Волнения будут, да. Действуй решительно и погасишь пожар, не дав ему разгореться. Позже мы объясним людям. Они поймут и простят. А пока – действуй. Действуй, брат!

Всем очистить Адмиралтейскую, иначе будем стрелять. Всем, живущим в центре, не выходить из домов. В зданиях по улице Северного ветра завесить окна. Не выглядывать, не смотреть – стреляем без предупреждения. Двадцать стиксов, всего лишь, где остальные? Похоронщикам выдать бахуша, сколько выпьют. Орхи… тоже не жалеть.

Скрип тележных колес. Мягкая поступь стиксов. Приглушенные говор и смех одуревших от наркоты солдат. Четыреста девяносто третий жмурик, девяносто четвертый… Скорее, скорее… Срок близок, впрягайтесь сами, коли стиксы не могут больше. Скорее. Тела во рву в три слоя, не смотрите друзья. Скорей сгребайте и сбрасывайте вниз вязкую, черную землю… скорей. Вот так, не видеть ничего больше, не видеть… еще бахуша, дай сюда гад, ты уже пил!

Комендант города всем подчиненным: разыскивается Картиг Пенелопа. На вид двадцати лет, немного выше среднего роста, волосы светлые, длинные, глаза серые. Десять тысяч реалов тому, кто сообщит о ее местонахождении…

День умирал, ожидаемый мятеж так и не случился, в городе росло настроение тихого отчаянья. Когда Майл и Бренда вернулись в Ратушу, Джено встретил их странным взглядом. У Бренды достало еще сил сделать ему спокойное замечание:

– Ты-то хоть не перебирай орхи. Сейчас нужна ясная голова – город в опасности.

– Зато вижу ее. Стоит рядом, смотрит. Все молчит только…

– Мертвые не говорят, Джено. Успокойся. «Господи, еще и этот сумасшедший на мою голову!»

Она осталась с ними, ни во что не вмешивалась, только слушала и, редко, бросала несколько слов, как совет, не больше… Ее воля замещала волю обоих мужчин и, как всегда, незаметно. Они стали жесткими и собранными, приказы отдавали лаконично, настрой на действия и борьбу передавался их подчиненным. И Бренде полегчало: забыла о Пини, о тяжко больном брате… Думы о них ушли в подсознание и не мучили больше. Настала ночь, тревожных вестей не поступало.

Бредовое сообщение долго молчавшего гелиографа Флаверы о «восстании стиксов» не подтвердилось. Единственная странность касалась отрядов чистильщиков, подчиненных Джено – они, видно, стали толковать его приказы, как самим удобно. Не присоединившись к гарнизону, охранявшему центр города, чистильщики взяли под контроль кварталы вокруг Белой церкви – спокойный и тихий район. «Ищут, где отсидеться, сволочи…»

К утру Бренда вздремнула на диване в кабинете Майла, но и тогда продолжалась в ней невидимая душевная работа. «Не все потеряно, не все. Еще можно бороться и спастись». Привиделось, что с Пини ничего плохого не случилось, да и не нашли днем среди мертвых ее тела. Под конец послышался далекий, скорбный зов и с глубоким вздохом Бренда очнулась, так и не поняв, что ее разбудило. Начинался новый день, пора возвращаться в Гнездо.

На площади рабочие готовились разобрать останки виселицы. А пока на помосте кривлялась уличная певица – худущая девка с огромным носом. Но голос знатный – богатого диапазона, со звенящим металлическим отливом на высоких нотах. Вокруг собралась кучка бездельников, из тех ничтожеств, кому нечего делать ни днем, ни вечером, а любое несчастье лишь тешит их любопытство, пока случилось не с ними.

… На жирных лицах их видны

Приметы счастья и богатства,

А остальные все должны

В трудах тяжелых надрываться.

Наоми, ты хотела нам

Вернуть достоинство и гордость,

Но спины долго гнуть рабам,

Пока стоит проклятый город.

Бренда выругалась, но, подумав, подошла ближе.

И не бывает никогда,

Нигде в своей стране пророка,

Упала яркая звезда –

Наоми, ты ушла до срока…

«Быстро же лепят новую святую!»

…Певица допела песню, слушатели кидали мелочь в жестяную коробку. Звякнула брошенная Брендой монета в два реала. Девушка благодарно глянула на Бренду и засобиралась прочь, поняв, что здесь ловить больше нечего.

– О ком пела, девушка?

Она удивилась.

– Не знаете?

– Слышала, конечно, но не видела. Расскажи подробности, я любопытная. Отблагодарю.

Перед полста-реаловым золотым шалава не устояла. Пошла вместе с Брендой, расписывая вполголоса события, известные Бренде намного лучше и Бренда слушала ее в пол-уха. А та продолжала, уже нехотя, трепаться, бросая на поясную сумочку Бренды жадные взгляды.