Сергей Костин - Счастливчик

– Убью, – тихо сказал Чат.

Эти слова, сказанные с непонятной стае твердостью, на мгновение оттянули нападение. Но только на мгновение. Несколько пар темных силуэтов словно тени метнулись к Чату. Он еще успел отразить несколько ударов, сумел опро­кинуть, отбросить от себя напирающие тела, отвести страш­ные кисти. Но он уже понимал, что все закончено. Стая, открывшая Охоту в Тверди, уже неуправляема. Ничто не может остановить ее. Только смерть. Одна смерть.

Его отбросили к стене, смяли хитроумную защиту, раз­мазали и теперь готовились окончательно покончить со странным Ночным Охотником, так неожиданно появившим­ся на их планете.

Чат мог бы воззвать к их жалости. И, несомненно, его помиловали бы, оставили в живых. Калекой тоже можно жить под Толщей. Но… Мог ли позволить себе это Чат? Не мог. Потому что он был настоящим Ночным Охотником.

А стая ждала. Ждала именно этих слов прощения и по­щады. Стая не была кровожадна и она могла понять все. Она только выполняла отведенную ей природой роль. Сла­бым не место в стае.

– Я – Ночной Охотник!

Как тяжелы слова, как неторопливо ворочается разбух­ший язык в полном крови рту. И как мешают тяжелые крас­ные капли, срывающиеся с бровей.

– Я – Ночной Охотник…

И стая поняла, что только смерть может остановить этого безумного зверя, который, истекая кровью, с переломан­ными ребрами и руками, стоял у стены.

И стая бросилась вперед, чтобы добить строптивого и принести в Твердь спокойствие.

Черная злобная тень, со вздыбившимися на загривке бронированными пластинками, шипя и выплевывая острые молнии черного языка, заслонила слабеющее тело Чата.

– Убью…

Стая замерла, во второй раз потрясенная твердостью ус­лышанного слова. И ни у кого не возникло сомнения, что тот, кто посмеет приблизиться к истекающему кровью Ноч­ному Охотнику, погибнет под острыми, блестящими слов­но ночные молнии, лопатками. Найдет смерть от рук взбе­шенной самки.

Чат проваливался в слабое беспамятство, но все еще мог видеть, как утихла разъяренная стая. Он мог слышать удив­ленные возгласы. Но Чат не понимал, что происходит. И только тогда, когда спасшая его самка повернулась к нему, он изумленно вздохнул:

– Росси?

Головные пластины с легким перестуком улеглись на место, растрепанные жесткие косички опустились в зауш­ные ложбины. Кончик языка, быстро выскакивая из—под твердых губ, быстро ощупал лицо Чата.

– Росси? – повторил он.

– Нет. Я уже не Росси.

Самка закончила осмотр, слегка отстранилась от лица Ночного Охотника и вдруг стала на глазах меняться.

Чату казалось, что он спит. Он не мог поверить в то, что видел. Черные бронированные пластины исчезали, превра­щаясь в гладкую нежную кожу. Блестящая темнота тела про­падала, становилась светлее. Жесткие пучки косичек рас­цвели пышным кустом знакомых волос.

На него смотрела Янина.

– А—а?

– Это очень просто, Чат. Очень просто, когда любишь.

– Но…

– Стая удовлетворена тем, что видела. Разве тебе не понравились мои новенькие коготки?

– И…

– Я смогу это делать когда угодно, если именно это тебя интересует.

– Я тоже тебя уважаю, муж мой.