Олег Дивов - След зомби (Трилогия)

— Чего-о? — пробормотал Игорь.

— Удивительно, — сказал задумчиво Королев, перебирая стопку фотографий. Принтер выбросил еще две, и он положил их на стол отдельно. — Сколько раз я эти фотки видел и все равно никак оторваться не могу. Мистика какая-то.

— Никакой здесь мистики нет, — пробурчал Дядя, сосредоточенно вглядываясь в разложенные перед ним отпечатки. Игорю показалось, что Дядя рассматривал эти снимки еще чаще, чем Королев. И один, запершись в кабинете. Слишком уж он любовно к ним относился.

— Нет мистики, — повторил Дядя. — Есть люди выдающиеся. И больше таких не делают. Вот разве что Игорек — приятное исключение.

— Который, старший?

— И старший, и младший. Младшие то есть. Это кровь, старина. Насквозь гнилая старая добрая голубая кровь. Все было отмечено, зафиксировано, запротоколировано. Совершенно четко. И у Ларина, и у Костенко, и у Волкова за последние два столетия в роду доминировал экстерьер отцов. А то, что они между собой здорово похожи, — это первое впечатление. Если присмотреться, не так уж много сходства. Просто одна порода.

— Да еще какая… — протянул Королев и поднял глаза к потолку навстречу какому-то своему воспоминанию. Видимо, это было интересно, потому что задумался он глубоко.

— А с другой стороны, — сказал Дядя, отрываясь от фотографий, — говорят, те, кто увидел Костенко и Ларина вместе, были просто в восторге.

— Отвыкли холопья на барина глядеть, — сказал Королев небрежно. Дядя закусил губу и с интересом на него посмотрел.

— Ты-то, брат, не из графов Шереметевых, — заметил он веско.

— Уж и помечтать нельзя. Может, у меня бабушка согрешила с водолазом.

Старшие дружно рассмеялись.

— Так обидно не знать своей родословной… — вздохнул Дядя, поворачиваясь к Игорю. — Проклятье нашей страны. Слишком много архивов погубила красная смута. И слишком многим заткнула рты. Все мы теперь Иваны, не помнящие родства.

— Допустим, не все, — сказал Королев, тоже поворачиваясь к Игорю. — Ты до какого века знаешь свои корни?

— До середины восемнадцатого, — ответил Игорь, скромно опуская глаза.

— А вот Тим Костенко, если верить слухам, знал свою родословную вплоть до тысяча триста четвертого года, — сказал Дядя. — Но получил он эту информацию, только достигнув совершеннолетия.

— Потому что большевики уже накрывались медным тазом, — добавил Королев, — и старики решили, что больше не опасно разевать рот. А до этого молчали, как партизаны.

— А Витя Ларин, кстати, так и не выяснил ничего о себе толком. Потому что у него и папа работал на КГБ, и мама работала на КГБ, и всем в жизни они были обязаны тоже КГБ. Хотя кто его знает, как сложилась бы их судьба, если бы их родителей в свое время не репрессировали. Вот завязка интересная, да? И характерная для прошлого века. Сначала «органы» растоптали тех, кто тебя породил. А потом вербуют тебя, упирая на то, что ты сын врагов народа и, если не будешь сотрудничать, из грязи не выберешься.

— Как же они должны были ненавидеть своих предков за это… — протянул Игорь задумчиво.

— Он самый умный в Спецотделе, — в который уже раз гордо сказал Дяде Королев.

Дядя кивнул.

— Да, на этом родителей Ларина и поймали. Как и многих других. На ненависти к своему происхождению, к предкам вообще, а в итоге — и к Родине. Что есть твои корни, как не твоя Родина — правда, Игорь? А Родину любить нужно. Тот, кто ее не любит, не чувствует движений ее души, не понимает, чего она хочет, становится либо диссидентом, либо агентом политического сыска. Они стали и тем и другим сразу. И за это «органы» позже отыгрались на их сыне.

— Вы его знали? — спросил Игорь. — Ларина?

— Ты читал справку-доклад «Стальное Сердце и Мастер собак»?

— «История отработки легенд Стального Сердца и Мастера собак и прикладные аспекты их использования», — процитировал Игорь по памяти.

— Это я писал, — сказал Дядя. — Так что, считай, я их знал обоих. Хотя лично не сталкивался. Но мне хватило одного Волка по самое не балуйся.

— Тебе придется отсмотреть кучу исследований за завтрашний день, — пообещал Королев. — Ты теперь у нас будешь крупнейший специалист по форсированным экстрасенсам.

— И их роли в истории человечества, — усмехнулся Игорь.

— Ты полагаешь, ее не было? — спросил Дядя с ехидцей.

— Им же ничего не дали сделать. Или я ошибаюсь? Институт был закрыт, Объект уничтожен, Тим Костенко снова куда-то исчез… А Волков не был форсированным сенсом. Или…

— А хорошо получается, — сказал Дядя Королеву. — Стыдно, конечно, но удачно. К тому моменту, когда приедет второй, Игорек уже так обалдеет, что не сможет его загрызть.

— Он двужильный, — вздохнул Королев. — Ты не смотри, что он такой сладенький мальчик.

— Да я и не смотрю. У меня сексуальная ориентация неподходящая.

— Как погиб Шнейдер? — прервал Игорь веселье старших.

— Как и трое предыдущих, — невесело усмехнулся Дядя. — Вся разница в том, что он Волка увидел первым. И успел это зафиксировать.

— Просто внезапно умер?

— Да как тебе сказать… Если бы я не знал точно, что все ручные психотронные пушки уничтожены…

— А очень похоже, — вставил Королев.

— Да уж. Понимаешь, Игорь… У всех, кто отправлялся на контакт с Волком, отказывал какой-то один внутренний орган, наиболее слабый по отношению к другим. Это характерный признак мощной психотронной атаки. У двоих вдруг полетел желудок. У одного вырубились почки. Но умерли они не сразу, для начала впали в кому и продержались еще какое-то время. Мы их просто не успели откачать. А Шнейдер был уже немолод. У него остановилось сердце.

— Сегодня утром, — вздохнул Королев.

— До этого мы посылали молодых ребят, которые не знали Волка лично, — продолжал Дядя. — Да и не было острой необходимости. Просто старое висячее дело, наш сотрудник в бегах, нужно его локализовать. А здесь начался кризис, и мы отправили человека, которому Волк раньше доверял. Вот, видишь, ошибочка вышла.

— А он не мог достать психотронную пушку? — спросил Игорь.

— Исключено. Психотронное оружие в стрелковом варианте на планете Земля отсутствует. Если тебе это важно — клянусь. Я знаю.

— В нем открылся его дар, — вздохнул Королев. — Открылся примерно за год до того, как он сбежал. И черт его знает, насколько он эти способности развил за двадцать лет.

— Он мог бы сейчас занимать мое место, — сказал Дядя горько. — И я, наверное, не был бы в обиде. Он был самый талантливый из нас.

— Так почему же он ушел? — спросил Игорь.

— Мы не знаем, — вздохнул Королев.

— У него состоялась беседа с прежним Папой, — сказал Дядя, опустив глаза. — За день до. И спросить теперь, что там приключилось, можно только Волка. Наш патрон ничего не смог выяснить. Его самого от любопытства распирает. Учти, тебе я этого не говорил.