Адриан Коул - Трон Дураков (Омара - 2)

Глава 15

КАМЕННАЯ ТВЕРДЫНЯ

Умлак отнюдь не преувеличил красоты внутреннего убранства своей крепости. Несмотря на то что все в ней, включая мебель и разную домашнюю утварь, было сделано из камня, тепло никогда не покидало ее покоев, а сквозняки не находили дороги внутрь, хотя в каждой комнате имелось по крайней мере одно большое окно, из которого открывался головокружительно прекрасный вид на окрестности. Камень оживал в руках Камнетесов, в этом и заключалось их могущество. Сайсифер и Гайл в полной мере ощутили его, как только вошли в крепость: им показалось, что они и сами превратились в каменные кристаллы, по которым кто-то незримый постучал молоточком, словно проверяя чистоту звука, и, одобрив, обогрел их своим теплом. Особенно хорошо благожелательное вмешательство силы сказалось на девушке: в первые минуты она буквально не чуяла под собой ног от усталости, настолько истощил ее непривычный пока способ борьбы с Ферр-Болганами. Кроме того, пробудившаяся внутри нее новая сила внушала ей опасения: Сайсифер боялась, что в один прекрасный день просто не сможет больше контролировать ее и превратится в бесполезный придаток к собственному могуществу. Но камень, словно прочитав мысли девушки, унял ее страхи. Сайсифер проводили в просторную комнату, большую часть которой занимала утопленная в полу каменная ванна, до краев наполненная горячей водой. Окунувшись в нее, девушка испытала такое блаженство, будто родилась вновь. Гайлу тоже помогли прийти в себя удивительно быстро, и позже, когда он и девушка встретились за столом, накрытым для них гостеприимными хозяевами, оба чувствовали себя бодрыми и свежими.

Теперь, сидя в зале совещаний короля Луддака, они излагали причины, по которым оказались в горах. Сам Луддак, огромный Камнетес, рядом с которым многие из его подданных казались просто коротышками, тоже был здесь. Он сидел, погрузившись в глубокое раздумье: морщины беспокойства прорезали его широкий лоб, густые брови сошлись над переносицей, словно грозовые тучи. Он сохранял такую пугающую неподвижность, что и сам казался вырезанным из камня, под стать всему интерьеру крепости. Впрочем, Умлак предупреждал их, что его король всегда такой: серьезный и неулыбчивый. Кроме него, в зале совещаний присутствовали военачальники (по крайней мере, так они называли себя сами, ввиду беспрерывной войны, которую вели с подземными обитателями Теру Манга). Все они были безукоризненно вежливы с гостями, но выражение лица сохраняли столь же угрюмое и напряженное, как и их повелитель, будто за последние годы не слышали ни одной приятной новости.

Пока Сайсифер говорила о войне с Ксаниддумом, об истории Земляных Людей и о появлении Корбилиана, Луддак постоянно хмурился и кивал. Через час рассказ девушки подошел к концу, и сидевшие за длинным столом военачальники принялись было обсуждать услышанное, но Луддак молча поднял кулак, требуя тишины. Ему повиновались безоговорочно.

- О многом из того, что ты сообщила, мы уже знали или, по крайней мере, догадывались, так как до нас доходили слухи, - начал он, и голос его прокатился по залу, как отдаленный раскат грома, предвещающий грозу. Неоднократно принимали мы в свои ряды Земляных Людей, бежавших с востока. Они и до сих пор живут среди нас, в этой крепости, ты еще повстречаешься с ними, дочь Брэннога. Похоже, что все Камнетесы в неоплатном долгу перед тобой и твоим спутником. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что мы не сражались рука об руку с вами в том страшном месте на востоке.

Военачальники выразили глубокую солидарность со словами своего повелителя, одновременно ударив кулаками по крышке стола, и Гайл, глядя на них, тоже пожалел, что они не были под Ксаниддумом: эти молодцы составили бы неплохое дополнение к их тогдашней армии. Варгалоу они наверняка удивили бы еще больше, чем Земляные Люди.

Луддак кивнул.

- Мой народ терпел преследования и притеснения еще до того, как наши предки покинули Хребет Мерзлых Гор и те земли, которые впоследствии поглотило море. Здесь, у Кровавого Рога, мы обрели новый дом. Никто и ничто не в силах изгнать нас отсюда. Но с каждым днем нас становится все меньше. Поэтому мы всегда рады оказать покровительство нашим земляным братьям и счастливы приветствовать тебя, дочь Брэннога.

Поначалу Гайла раздражал отказ короля обращаться к Сайсифер по имени, но потом он понял, что повелитель Камнетесов изобрел для нее нечто вроде титула из глубокого уважения, которое он испытывал к ней. Похоже, Брэннога почитали здесь как какого-нибудь мага или могущественного волшебника, и Гайл невольно задавался вопросом, что же такого натворил со своим новообретенным народом его давний знакомец.

- А теперь мы бы хотели послушать, что скажет твой спутник, обратился к нему Луддак. Гайл встал и поклонился.

- Я называюсь Гайлом, чтобы скрыть, кто я на самом деле. Мое настоящее имя - Оттемар Римун. Я сын Дервика, брата короля Хедмара, и, полагаю, ближайший наследник престола Империи Золотых Островов.

Собравшиеся зашумели, и в их гомоне Гайлу послышались нотки беспокойства и даже вражды. Однако Луддак быстро успокоил своих подданных:

- Дайте ему сказать! Не забывайте о правилах гостеприимства!

Гайл начал подробно рассказывать о Ксаниддуме и о новой опасности, что зашевелилась в недрах Теру Манга.

- Мы убеждены, - закончил он, - что и Ферр-Болганы, и изиклены служат Анахизеру.

- Что ж, тем хуже для нас, - отозвался Луддак. - Мы давно уже поняли, что война неизбежна, но, как выяснилось, противник преследует куда более крупную цель, чем нам казалось сначала. Но чего хочешь ты, Оттемар Римун?

Взгляды всех, кто был в зале, устремились к Гайлу. Он вымученно улыбнулся.

- Не того, к чему стремился при Ксаниддуме. До начала той войны моей главной задачей было собрать сильную армию и нагрянуть на Острова, чтобы вырвать Империю из рук безумца. Дальше этого я не загадывал. Однако потом мне пришлось отложить личные амбиции и присоединиться к Корбилиану в его борьбе за спасение Омары. Не буду притворяться, что сделал это совершенно бескорыстно. - С этими словами он повернулся к Сайсифер. - Дочери Брэннога известны мои помыслы. Она знает, что я надеялся употребить силу Корбилиана себе на пользу. Правда, многие из нас лелеяли такую надежду тогда, но это не оправдание для меня лично. Однако с тех пор утекло много воды. Я получил хороший урок и, надеюсь, усвоил его твердо. Главное, что моя жадность сменилась способностью к состраданию.

Луддака поразило это заявление, он почувствовал в нем мольбу, обращенную не столько к нему, сколько к девушке. "Похоже, он ее любит, подумал он. - Впрочем, это не мое дело".

- Не нам судить тебя за прошлые ошибки, - произнес он вслух.