Александр Петров - Свет обратной стороны звезд

Конечников, под восторженными взглядами односельчан, не нашел слов, чтобы отказаться.

Пьяная, сытая и веселая жизнь продолжалась почти неделю, все новогодние праздники. В поселке не топились печки, некормленая и недоеная скотина шумно протестовала, дети без присмотра ползали под ногами.

Недоросли с загадочными лицами собирались поодаль от родителей, потягивая выпрошенное у добрых гостей пойло и рассматривая веселые журнальчики с голыми тетками.

Но всему хорошему приходит конец. Больные от недельного пьянства поселяне тепло проводили опухших от ударных доз спиртного гостей. Девки плакали, тетки вздыхали.

Неопохмеленные мужики глядели мутными глазами, мечтая о дальних мирах, поголовно населенных неземными, жаждущими мужской ласки красавицами.

Корабли тяжело поднялись и скрылись в облаках. Оставшиеся на земле люди долго махали им вслед, до одури не желая возвращаться к привычным, обыденным делам.

Размеренное существование поселка не вернулось в прежнее русло. Вкусив «красивой» жизни, местные не стали возвращаться к «праведным» щам и каше, домотканой одежде и сыромятным мокасинам.

Нестойкие элементы, поддавшись на хорошо спланированную рекламную акцию, стали снимать деньги со счетов, пользуясь неожиданно свалившимся богатством.

Народ зачастил в поселок, закупая всяческие блага цивилизации и предметы роскоши. В числе прочих не слишком нужных вещей, пейзане закупили приемники визиовещания и, пользуясь орбитальными трансляторами, стали смотреть программы визии, которые ловко сляпывали имперские специалисты по прополаскиванию мозгов.

Примерно через месяц амальгамские съемки прокрутил сначала 4 канал, а следом, подредактировав каждый в своем формате, все остальные.

Удивлению поселян, увидевших свои лица на экране, не было предела. Жители Хованки с воплями бегали от дома к дому, оповещая об очередном появлении в «ящике» передачи про дела на планете Амальгама.

Люди собирались в избах, с удивлением и радостью глядели на самих себя, отпуская едкие шуточки по поводу глупого вида соседа или лапанья за задницу какой-нибудь поселковой девки.

Это занятие перемежалось «залпами» домашнего самогона и поглощением закуси из баночек и коробочек, купленных в военторге. Под выпивку провозглашались тосты за здравие доброго князя-императора и пожелания победы отечественному оружию.

Печки в домах не топились. Хозяева поставили обогреватели с автономным питанием от микросотовых батарей. Люди не ложились, как прежде спать через час после захода светила, а допоздна просиживали у панелей визии, бессмысленно пялясь в экраны, лузгая кедровые орешки и семечки.

Работа по дому делалась из рук вон плохо. С утра пьяные мужики едва управлялись с тем, чтобы наковырять сена из скирд для скотины, начерпать из колодцев воды. Потом они исчезали до вечера, засев в «хазе» какого — нибудь приятеля-холостяка за просмотром футбола или «веселых» каналов с голыми шалавами.

У баб была своя молотилка под бесконечные сериалы о несчастливой доле бедных, но честных девушек, на которых никак не обратит внимания проживающий поблизости прекрасный принц.

Дети бегали предоставленные сами себе. Скотина болела и хирела, крыши протекали, дома не подметались, стекла не мылись. Калитки перекашивались, ворота врастали в землю, изгороди рушились.

В поселок Хованка пришел долгожданный прогресс.

Дочитав до этих строк, девушка улыбнулась и отключила компьютер. Потом зевнула, легла, вытянулась, с удовольствием устраиваясь в постели. Через минуту девушка крепко спала, чему-то улыбаясь во сне.

За бронированными окнами старинного княжеского дома начинался вечер. Яр словно пытаясь зацепиться за покрытую снегом землю, тянул свои руки-лучи, захватывая в прощальные объятия высокие горы и заваленные снегом долины со вздыбленными ледовыми торосами, сияющие в лучах заходящего светила как неведомые, прекрасные города. Девушка посмотрела на холодный, неживой пейзаж и заторопилась к теплу мира в параллельном пространстве.

Живой Бог не заставил себя долго ждать, посадив свой корабль неподалеку от павильона для чтения, который в этот раз находился на зеленой, полной причудливых форм жизни равнине, похожей на древнюю савану.

— Ты сегодня рано, — заметил Управитель. — Даже не стала заниматься.

— Спешу ознакомиться со своим приговором, — с усмешкой ответила Рогнеда.

— Шутки — шутками, — назидательно сказал Андрей. — Но могут быть и дети.

— Не с моими декоративными яичниками, — заметила она. — Все что хочешь, кроме этого.

— Да, жаль, что ты не сможешь родить ребенка, — размышляя, сказал Управитель. — Представь, какая очень высокая и сильная душа смогла бы воплотиться.

— А зачем? — усмехнулась Управительница. — В наше время требуются тупые ублюдки… Вроде тебя.

Живой Бог не стал реагировать на оскорбление.

— Ладно, — сказал он. — Поешь, — подобреешь.

— Мы тут перекусим, когда я проголодаюсь, — сказала Рогнеда. — Готов наслаждаться Колываном?

— Погоди, — сказал Управитель. — Хочу тебя спросить, как специалиста.

— Спрашивай.

— Зачем мы так поступали и продолжаем поступать?

— Что — зачем? — не поняла Живая Богиня.

— Зачем давать возможность украсть и потом наказывать за это?

— Ты и в правду не знаешь? Или хочешь сделать мне приятное, чтобы я объяснила, что и так понятно, — поинтересовалась Рогнеда.

— Просто вчерашнее не идет из головы, — сказал Пастушонок. — С этими людьми и так плохо получилось. Мы закрыли глаза на то, что их совершенно бесстыдным образом обворовали… Использовали эти летописи, как козырь в игре с регул — императором. Тыкали Амальгамой в нос эланцам, когда те вспоминали Гало. Если вспомнить, что там случалось на самом деле, то история получается предельно гнусная.

— Это, пожалуй, звучит, как комплимент автору заметок, — без тени улыбки ответила она. — Ты ведь тоже так делаешь, используя любую возможность для своей выгоды. Однако начал петь песни о подлости. А представь, какие чувства могли испытывать простые смертные, читая колывановские пасквили про самозваных богов. А ведь что он сделал, гаденыш… Если бы он вывел нас, как демонических существ, обладающих запредельной мудростью, все бы выглядело по- другому…

А то ведь показал Живых Богов, как кучку недоумков, не знающих, куда девать свои возможности и как убить свою Вечность.