Дуров Викторович - Часть 1

Наконец медленный взрыв выгорел, ускорители перестали шипеть, корабль перевалился, и, после нескольких команд Иван, снова полетел медленнее ветра, набирая высоту.

Интересно, а что имел ввиду Инс, когда утверждал, что в мире Обитаемое Пространство Михаилу не пригодится оружие?

Покой нам только снится, Михаилу не дали насладиться долгожданной тишиной, стали шумно, искренне поздравлять. Диз вообще полез обниматься без предупреждения. Зря он так: когда Михаил увидел, что на него прет плечистый мужик с расставленными руками и горящими глазами, то бросил помощника капитана через плечо – включился отработанный на тренировках рефлекс. Хорошо, что Михаил Диза бросил, а не ударил, бросок был воспринят как шутка.

Впрочем, Диз сейчас простил бы Михаилу даже выбитый глаз – все равно новый вырастет.

Веселье весельем, а надо и кораблем управлять, Иван раздала авиаторам задания. Командовала вполголоса, тоже наслаждалась тишиной.

Михаил никакого воодушевления не чувствовал. Конечно, избежали смертельной опасности, можно и порадоваться, однако телом Михаила опять воспользовались, пусть и в его интересах. Он запретил себе думать о том, кто же это стрелял и сбил вражескую воздушную лодку. Во всяком случае – не Михаил, которого тогда не было. Вообще нигде не было.

Потом Иван официальным тоном пригласила пассажира на ужин. А как еще перевести название приема пищи перед сном?

Статус Михаила серьезно повысился. В русском есть вежливое «вы» и невежливое «ты», в цефане этих обращений целых восемь, разной степени вежливости. Раньше обращение авиаторов к Михаилу соответствовало «гражданин», или «молодой человек», сейчас – вроде как «ваше высокопревосходительство».

Обычно авиаторы употребляли в пищу нечто вроде соленого печенья со специями, полоски чего-то клейкого и соленого, как икра в вяленой рыбе, орехи и сухофрукты. Запивали все это чай-кофе, чтобы не совсем сухомятка. Не ели, даже не питались – заправлялись.

Но сегодня достали мешок муки (все тот же мох, только высушенный и растертый), затянутое в прозрачную пленку просоленное мясо и желтую мякоть со вкусом маслин в прозрачном контейнере. Дит и Маян приготовили лапшу с мясом и пирожки с маслинной мякотью. Иван выставила выпивку – бутылку красного вина.

Ужин прошел спокойно, за разговорами. Выпили, заели, похвалили лапшу и пирожки. Потом похвалили Михаила за отличный выстрел. А Иван поблагодарила за советы.

– И вы тоже… хорошо справились, – смущенно ответил комплиментом Михаил.

– Потому что следовала вашим советам, – гнула свое Иван. А ведь правда, следовала.

– Кстати… а почему вы мне поверили?

– Вы слишком часто оказывались правы. Начиная с того случая возле селения целителей, вы тогда пришли смотреть, как пассажиры спускаются, и у вас был пистолет. Вы ходили по кораблю с пистолетом только в тот раз, значит – предвидели неприятности.

– Но пистолет мне не пригодился…

– Я допускаю, что ваши… возможности ограничены, как и любые человеческие возможности. Тем не менее, вы способны предвидеть опасность, сейчас у меня в этом нет сомнений.

– А раньше были? – глуповато переспросил Михаил.

Иван усмехнулась.

– Человек, который живет на одном и том же месте, в безопасности и благополучии, может себе позволить не верить в чудеса, – рассуждала капитанша. – Потому что, если его представления о мире ошибочны, это ему ничем не грозит. Но тот, кто летает по Реке Ветров… или другим опасным делом занимается…

Все верно, и на Земле реалисты – как правило, люди от реальности далекие. Всякие там филологи и литературоведы. Ученые физики и другие естественники часто верят в бога. А технари – вообще чуть ли не язычники, полагают, что технику нужно любить, чтобы она работала.

– В мире Обитаемое Пространство легко поверить в чудеса, одно только светящееся небо чего стоит, – сказал Михаил. – Но люди с… необычными способностями – все же редкость… или – не редкость?

– Сетурские стрелки закрывают глаза за шаг до выстрела, – кивнула Иван. За шаг – это примерно за полсекунды.

Слово «сетур» никак не переводилось с цефана, Михаил, естественно, спросил, что это такое.

– Это мир вне Обитаемого Пространства, – объяснила Иван. – Оттуда приходили самые лучшие стрелки.

– А я разве закрыл глаза, когда стрелял?

– Нет, но ваши глаза были… невидящими. Мы не знаем никого, кроме сетурских стрелков, кто бы стрелял так же хорошо. А вы тоже не из Обитаемого Пространства, вот мы и подумали… С Сетура можно попасть в Обитаемое Пространство через перевал, правда он очень далеко.

– Нет, я из другого мира, он называется Планета Земля.

– Мы о таком мире ничего не знаем, – настороженно произнесла Син.

– А на Планете Земля ничего не знают про Обитаемое Пространство.

Эта информация поразила авиаторов, даже жевать перестали.

– И как же они стреляют с закрытыми глазами? – спросил Михаил, чтобы не создавать пауз.

– Они пользуются не только зрением, – попыталась объяснить Иван.

– А чем еще? Слухом? Или по запаху?

Авиаторы улыбнулись, Диз развил шутку:

– На ощупь!

– Сетурские стрелки не раскрывали своих секретов, – серьезно объяснила Иван. – Но можно предположить, что им было открыто будущее. И пользуясь этим своим предвиденьем они… целились.

– Нет, – качнул головой Михаил. – Я целюсь по-другому. Там… как будто бы и не я целюсь…

Михаил решил сменить тему. Не потому, что у него были секреты от авиаторов, просто ему неприятно было задумываться о своем удачном выстреле. Спросил:

– Так, значит, полеты по Реке Ветров опасны?

– Вы сами видели, – ухмыльнулся Кон.

– Да, видел. Уже два раза за то время, что я с вами лечу, мы все чуть не погибли. И что, каждый раз так? В каждом полете? Если только в этом полете, то можно заподозрить, что это я вам несчастья приношу… раз вы верите… в такие вещи.

– Вы нам наоборот удачу приносите, – уверенно заявила Син. – А если искать, что нам приносит неудачу, то можно что угодно заподозрить. Может это какой-нибудь груз волшебный… или это Дит неправильные мысли думает.

– У Дита вообще мыслей нет! – хохотнула Маян. Дит не стал обижаться, смеялся вместе со всеми, потом картинно пожал плечами, выдал:

– Я же не виноват, что мне думать нечем. Зато у Марда мыслей на троих, сам все время говорит: «Я думаю».

– Мало ли что я говорю! – деланно возмутился Мард. – Уже и соврать нельзя!

Посмеялись.

– Так все-таки, – мягко вернул разговор в серьезную колею Михаил, – насколько часто у вас случаются… опасные ситуации?

– По-разному, – задумчиво проговорил Мард. – Прошлый раз спокойно летели, позапрошлый – тоже спокойно, даже скучно. А до того мы корабль потеряли.