Алексей Дуров - Мерцающая мгла часть 2 и 3

Михаил торопливо поднялся, изображая на лице муку и страх. Первый телре протянул руку, схватил за украшение-яасен, грубо дернул к себе. Пришлось сделать шаг вперед. Телре уставился тупым взглядом на висюльку, а Михаил сумел украдкой оглядеться. Рядом находились еще двое воинов, а кроме того - большая черная собака с короткой шерстью, это она в кустах сидела. Говорят, собаки похожи на своих хозяев, эта - похожа, глаза такие же.

Другие телре мало чем от первого отличаются, только на поясах значков поменьше. То есть первый телре - он же главный. Остальные - тоже выстроятся по статусу. У этого народа начисто отсутствует равноправие - если сходятся двое, один из них должен другому подчиниться. Главенство выясняют по значкам на поясе, которые отмечают, сколько врагов воин убил, в скольких учебных боях победил и т.д. В тех редких случаях, когда по значкам выяснить статус не удается, в ход идет сравнение возраста, древности и влиятельности клана, вплоть до качества обуви. Ну а если никто себя подчиненным не признает - неизбежным становится поединок. Естественно, смертельный. Что-то в этой системе есть от квантовой механики, там тоже две частицы не могут совпадать по всем параметрам.

Главный, наконец, насмотрелся, что-то сказал одному из своих подчиненных. Тот протянул ему кусок веревки, и главный привязал один конец к висюльке яасена. Развернулся и пошел, а Михаил - за ним, как животное на поводке. А что оставалось? Можно прямо сейчас врезать главному по затылку, но сзади мягко ступают еще двое, и все с ружьями, а впереди бежит собака. Силы не равны.

Кстати, есть что предположить насчет яасена. Вероятно, эта висюлька - какой-то знак, благодаря которому Михаила сразу не убили. Скажем, подобные украшение носят особо ценные рабы, хотя непонятно, какую ценность может представлять глухонемой. Однако чутье подсказало, что с яасеном все сложнее.

Вот уж влип, так влип. А все потому, что отвлекся на Нику, вместо того, чтобы прислушиваться к чутью. Едва осознал, что Ника страдает, уже ни о чем другом думать не мог. И, совершенно закономерно - влип. Значит, в дальнейшем надо быть жестче. Противно, но надо, ради той же Ники.

И ведь ничего не остается, кроме как прогнуться, даже позволять себя бить. Гри, помнится, рассуждала в начале обучения, что делать, когда тебя бьют: по всякому можно себя вести. Можно от удара уклониться, увернуться, уйти - все это разные вещи. Можно удар отбить, отклонить, отвести, погасить, принять, перехватить, нанести встречный удар, есть много всяких комбинированных способов. А наиболее популярный и, в то же время, наименее эффективный способ - получить удар.

Однако та же самая Гри говорила уже в конце обучения, что посланник должен быть как металл, а не как алмаз: хотя алмаз тверже металла, но металл прочнее, потому что гнется. Будут еще возможности, если верить чутью.

Наконец, вышли к селению. Заросли расступились, открылась свободная от леса полоса, за ней - грубый частокол. Лес здесь был когда-то, судя по количеству пеньков, вот, наверное, весь лес на забор и потратили. А ведь частокол означает, что селение подготовлено к обороне, признак страха. Понятно, что воинам привычнее жить в крепостях, но все-таки, раз есть частокол, значит, есть, от кого защищаться. Между прочим, не видно ни полей, ни садов, ни огородов, неужели телре живут охотой и собирательством?

Безлесную полосу пересекли наискось, вышли к грубым воротам с деревянными петлями. Ворота открыты наружу, нижний край одной створы слегка увяз в утоптанной почве - давненько не закрывались.

С другой стороны к воротам подходило небольшое стадо животных, похожих на крупных безрогих коз, и в сопровождении пастуха - несомненно раба. Он был одет в нечто вроде пончо - очень грязного, с неподшитыми, а потому растрепанными краями. Босой, и обуви не носил никогда, судя по состоянию ног. Черные сальные спутанные волосы и такая же борода, во рту недостает зубов. Здесь только рабы ходят с бородами, телре бреются. А взгляд у пастуха - виновато-затравленный.

Когда Михаил с конвоем подходил к воротам, пастух хриплым криком остановил стадо и несколько раз согнулся. Не кланялся, а как бы сильно ссутуливался. Телре даже не посмотрели в его сторону.

А Михаил смотрел, и внутренний голос ехидно произнес:

- Смотри-смотри, это твое будущее!

Зашли в ворота. Да уж, селение: беспорядочно, но тесно расположенные кривобокие бурые мазанки, крытые широкими листьями и с маленькими, забранными мелкими сетками окнами. От ворот виляет утоптанная полоса (трудно назвать это улицей) переменной ширины. Пованивает сортиром, помойкой и еще какой-то дрянью. Неважнецки они здесь живут. Хотя между домами чисто.

Слышны ритмичные женские крики - порют кого-то. Есть другие звуки, более мирные: плач младенца, какие-то стуки, - но и они звучат тоскливо. Или это у Михаила настроение такое.

Пошли по утоптанной полосе. В том же порядке: собака, старший телре, Михаил на веревочке, остальные телре гуськом.

Встречались люди: неподалеку от ворот раб в "пончо" что-то толок в ступе, когда проходили мимо - ссутулился. Встречались другие мужчины телре, они не разговаривали, только брались за рукояти мечей, видимо - приветствие, тот, что вел Михаила, тоже за меч хватался. Все воины уступали дорогу, потому что у них на поясах было меньше значков. Женщины в похожих на куклусклановские серых балахонах с прорезями для глаз, все - ссутуленные, они не кланялись, просто не разгибались. И передвигались семенящей походкой. А один раз встретился воин, у которого значков на поясе было больше, так ему конвой дорогу уступил.

Чем дальше шли, тем меньше здесь нравилось. Желание сбежать крепло, превращалось в решение удрать при первом удобном случае, а не планировать побег, как думал вначале. Нечего здесь задерживаться, нельзя так жить, а то еще привыкнешь. Да и опасность чувствовалась.

А как бежать, куда? Он посреди селения врагов, иначе эти люди не воспринимаются. И все его видят, все знают, что он есть, поэтому, даже если удастся вырваться за частокол - погони не избежать. Уязвим, как не был никогда в жизни.

Прислушался к чутью. Вроде бы будет возможность вырваться, только надо ее дождаться. Ну что ж, надо ждать, значит будем ждать.

Вышли на неровной формы площадь с кучей камней посередине. Верх кучи - более-менее плоский и выложен грубыми тростниковыми матами. Это так здесь оформлено место для поединков, чтобы все желающие могли посмотреть.

Рядом с кучей их уже ждал старик. Давненько Михаил не встречал явных стариков, вид этого даже порадовал немного. Во-первых, еще одно подтверждение, что находится в мире с привычными закономерностями, во-вторых, промелькнуло злорадство по поводу того, что телре стареют и умирают от старости.