Виталий Пищенко - Амальтея (сборник)

— Что-то я плохо понимаю, как это можно было проделать, — сказал Роман.

— Поверь, можно, — выдохнул шар. — Это называется создать абстракцию. Вместо миллиона бездельников мы после небольших манипуляций получили одного, двух, трех. Остальные спрессовались, как бы вошли в эти три личности. Были созданы пакеты однотипных личностей. Перевели множественное в единичное. Исключение сделали правилом. Достаточно было слегка стандартизировать мышление обитателей, и как индивидуальности многие личности исчезли, сконденсировались в несколько десятков таких шаров, как я.

— Выходит, проблему перенаселения вы решили?

— Да, с перенаселенностью быстро справились, высвободили резервы машинной памяти, но вскоре нас настигли другие беды. Когда на планете не осталось людей, электронная машина перешла на автоматическое самообслуживание. За исправностью всех ее систем стали следить роботы. Но шли века, и, видимо, роботы стали портиться, ломаться.

Роман вспомнил проржавевших пауков-снайперов. Догадки шара были верны.

— И наша Электронная вселенная тоже стала понемногу ломаться. Какие-то детали машины, очевидно, изнашивались, разрушались от воздействия климата планеты, от рвавшихся над планетой бомб. Я уже говорил, что последние переселенцы в Электронный рай бежали с планеты от ужасов непрерывных кибернетических войн. Необдуманно созданные для охраны электронной машины различные кибернетические устройства почти без перерывов воевали между собой, защищая интересы то одной группы людей, стремившихся попасть в Электронный рай, то другой. Воюют они, видимо, до сих пор, хотя людей на планете и не осталось. Естественно, наша электронная обитель от этих автоматических варваров изрядно пострадала. Вот уже много циклов то один массив памяти, то другой ломается — выходит из строя. Стирается информация о целых народах, странах. Трудно представить, что происходит! Во Внешнем Мире перегорит в электронном оборудовании машины какой-нибудь конденсатор, а у нас — мировая катастрофа, целые континенты уходят в небытие. Да, пришелец, вам еще придется испытать все ужасы нашего мира, — прошептал шар и, испуганно раскачиваясь, добавил: — Знаете, что самое страшное в нашем электронном мире? Знаете?

— Нет! Не знаю!

Шар, между тем, придвинулся к Роману вплотную и, закатывая глаза, прогудел:

— Самое страшное, что может у нас произойти, — это короткое замыкание! Никакие наводнения, пожары, извержения вулканов, войны, бушующие во Внешнем Мире, не могут сравниться с этим кошмарным явлением Электронного рая.

— Хорош рай! — не выдержал Роман. — Значит, где-то там, у пирамиды, кто-нибудь вывернет из вашей огромной машины одну лампочку, а здесь погибнет полмира? Так?

— Именно!

— Вспомнил! — Роману стало страшно. — Геннадий! Мы полезли в пирамиду, чтобы отключить систему обороны кольца.

Роман хорошо знал обычную оперативность и порывистость друга и сообразил, что Геннадий, увидев его безжизненное тело, вполне может разнести внутренности пирамиды, а значит, уничтожит, ca\i того не подозревая, целую вселенную.

Времени на размышления и разговоры с шаром не оставалось. Надо было что-то делать.

— Мне надо вернуться во Внешний Мир, — сказал Роман. — Только так можно помешать моему другу. Если я не остановлю его, он может совершить непоправимое. Помогите мне. Нам надо действовать.

— Действовать? — удивился шар. — Каким образом? Не забывайте, пришелец, вы отныне тоже лишь цепочка импульсов!

— Это вы бессильны, а не я! Вы и на своей планете оказались бессильны перед трудностями реального мира. Пустяковая приманка, иллюзия счастливого существования в псевдомире погубила всех вас. Вы и там оплошали, и здесь лапки сложили. Предотвратить гибель можно, если поспешить.

— Куда спешить, наивное созданье? — сказал шар. — Время здесь течет по кругу. Прошлое становится будущим, а будущее переходит в прошлое. Здесь и скорость у времени другая. Ведь мы с вами электрические импульсы — передвигаемся со скоростью света. Как и все остальное, это ведь только иллюзия, что мы с вами беседуем длительный промежуток времени. Там, где остался ваш товарищ, не прошло еще и секунды. Нет, о времени в Раю беспокоиться нечего. Впереди вечность!

— И все же, можете вы мне помочь выбраться отсюда?

— Сколько можно повторять, здесь мы бессильны! Поймите же, что вас не существует. Единственный, кто вам еще может помочь, это ваш друг, который остался там, откуда вы пришли. А удастся ли ему это, не знаю. Пока ваш организм там, в пирамиде, еще жив, у вас есть надежда.

— Допустим. Но помочь моему другу, предупредить его можно. Ведь вы упомянули какой-то Координационный центр. Видимо, этот центр управляет здесь всем?

— Нет, что вы. Как можно беспокоить Центр по таким пустякам? — удивился шар. — Нас могут устранить, выбросить из памяти машины. Нет, я бы не рискнул.

— Хороши пустяки! Ваша вселенная рушится, а вы боитесь побеспокоить “начальство”! Не понимаю.

— У нас свои законы, пришелец. Вселенная пусть рушится, а беспокоить Координационный центр я не буду.

— Хорошо, а меня провести в этот центр вы можете? — разозлился Роман. — Я сам буду беспокоить ваш центр.

Шар несколько мгновений колебался, поводил по сторонам широко открытыми глазами, затем согласился.

— Хорошо, я проведу вас в Координационный центр, но договариваться со старейшинами Центра будете вы сами. Плывите за мной, — сказал шар и поплыл меж ветвей цветущих деревьев.

Роман в первое мгновение растерялся, затем сообразил, что тяготения в иллюзорном мире не существует, и последовал за шаром.

Очнулся планетолог от холодного ночного ветра. Геннадий с Алексеем сидели рядом, прислонившись спинами к каменной стене пирамиды, и смотрели в черное звездное небо.

Роман тоже поднял глаза и увидел зависший над пустыней катер.

Катер медленно опускался.

— Нервничает, цыпленок! — говорил штурман, поглядывая на колебание бортовых огней катера. — Посадка ночью — дело серьезное. Впрочем, для практиканта Витька действует вполне прилично.

— Угу! — коротко ответил Алексей.

Заметив, что Роман открыл глаза, Геннадий повеселел:

— Очухался! Доставил ты нам хлопот, Ромка! По всем этим переходам пока доволок тебя сюда, думал — ноги отвалятся. Лежи, лежи! Вот Виктор на подмогу прилетел. Скоро домой, на звездолет, попадем. Ох, влетит нам от капитана за нашу самодеятельность.

— Послушай, — тихо сказал Роман. — Ты в пирамиде автоматику не повредил?

— Нашел о чем беспокоиться! — фыркнул Геннадий. — Я когда увидел тебя в каком-то черном гробу, да еще без сознания, чуть сам с ума не сошел. Хорошо, местный робот-систематизатор, кажется, даже главный систематизатор планеты, уговорил меня в пирамиде ничего не ломать. Кстати, этот систематизатор был вполне мирно настроен. Вернул мне тебя в целости, правда, без сознания, но пообещал, что ты придешь в себя. Не обманул, а то бы я ему…