Андрей Кудрявцев - Изгои вселенной

Вот и «корабли». На лифте Александр поднялся на семнадцатый этаж второго корпуса. Ее комната. Он решил появиться «сюрпризом», не позвонив предварительно. Дверь открыла симпатичная темноволосая девушка, смерившая его с ног до головы любопытно-лукавым взглядом.

— Мне бы Оксану… — пробормотал Жукин, где-то внутри он надеялся, что откроет именно она.

— А они уже на факультет уехали, на занятия, — ответила девушка.

— Вы не подскажете, во сколько они сегодня заканчивают? — поинтересовался Жукин.

— Примерно в два, — что-то подсчитав в уме, сказала она…

Немного обескураженный, Александр вышел из общежития. До двух оставалась еще куча времени. Куда его девать Александр не знал. Первым делом он решил позавтракать. Он слишком торопился к ней, Оксане и отказался от еды предложенной наблюдателями. Теперь голод напомнил о себе.

Поев в том же кафе, где они встретились с Оксаной, Жукин снял номер в находившейся рядом «Прибалтийской». Приняв душ и приведя себя в порядок, Жукин решил пешком прогуляться по городу. Во время неторопливой прогулки время всегда бежит быстрее. Совсем недавно его было катастрофически мало, а вот теперь он уже его торопит… Вся жизнь состоит из парадоксов…

Побродив среди павильонов выставочного комплекса в гавани и полюбовавшись видом утреннего залива, он не спеша, шагал по набережной Невы, обдуваемый ласковым весенним ветерком.

«Вроде недавно здесь был, ничего не изменилось, а как будто целый год прошел, — любовался городом Жукин и вспоминал подробности только что выполненного задания. — Так бывает. Небольшой по времени, но насыщенный событиями день, может разделить жизнь на две части. До и после. Вероятно, именно такой день пережил он».

Время подходило к часу дня и Александр, поздоровавшись со старыми знакомыми — каменными сфинксами, вышел на первую линию. Он решил не искать Оксану внутри, среди этажей, переходов и аудиторий, где они могли разминуться. Остановившись у серого здания журфака, он стал ждать.

Она вышла из дверей в сопровождении незнакомого молодого человека, веселая и счастливая. Что-то в сердце Жукина больно кольнуло. Оксана, не заметив его, взяла парня под руку и направилась, было в противоположную сторону, но, почувствовав взгляд Александра, оглянулась.

Что-то сказав своему спутнику, она подошла к Жукину:

— Извини, Саша, когда мы встретились, мне было очень плохо. Ты мне очень помог. Спасибо тебе за все. Прости… — она резко обернулась и быстро, почти бегом, догнала ожидавшего ее молодого человека. Снова взяв его под руку, потащила в сторону Невы. Тот что-то спрашивал, видимо, выясняя, с кем она только что разговаривала…

«Тебе спасибо, — с горьким и тоскливым чувством смотрел вслед удаляющейся паре Жукин, — Вот все и решилось…»

Любовь уходила так же неожиданно, как и пришла. Она осветила его яркой радостной вспышкой и ушла, оставив после себя щемящее чувство несбывшихся надежд. И все равно, Александр был благодарен судьбе за эту короткую, но настоящую любовь. Кто знает, смог бы он совершить, то, что совершил, не живи в его мыслях и сердце образ этой девушки? Если внимательно разобраться, все великое и значимое в этом мире происходит из-за любви. Так или иначе, с ней связано.

Да и как он мог подумать, что такаядевушка свободна. Что у нее никого нет. Он просто был опьянен внезапно нахлынувшим чувством и не думал, не хотел думать об этом. Да и парень, наверняка был достоин ее. Такая не может выбрать недостойного. Пробыв с ней всего несколько часов, он почувствовал это.

«Будь счастлива, Оксана, — мысленно пожелал ей Жукин, повернувшись и зашагав в сторону Среднего проспекта. — Пусть в твоей жизни все будет хорошо».

Только теперь на него навалилась страшная усталость. Он возвратился в гостиницу и проспал в номере до самого утра следующего дня. Сон вернул ему некое подобие бодрости. Грустные мысли еще витали в голове, но надо было жить дальше. Время для раздумий наблюдатели дали, и Жукин решил воспользоваться им, чтобы навестить родителей и брата.

Встретили неожиданно приехавшего «блудного сына», как всегда бурно и радостно. Возвращение в родной дом всегда было для Жукина праздником. Он с удовольствием прожил бы здесь, рядом с самыми дорогими для него людьми всю свою жизнь. Но, что бы он делал в маленьком провинциальном городке? Его всегда тянуло в большой, бурный, многоликий мир. Там он был своим. А домой всегда возвращался. Уезжал и снова возвращался. И возвращаясь, был счастлив.

И ему всегда радовались. Мама старалась угостить самым вкусным. Облепляли племянники. Был накрыт стол. Неизменные домашние пельмени и то, что полагалось к пельменям. Разговоры и расспросы за рюмочкой. Откровения с отцом и братом за чаем и сигаретами… Вокруг было тепло. Тепло родного дома, родных людей. Для них было неважно, какое положение в обществе он занимал, какую известность имел. Он был для них просто сыном, братом, дядей.

Дом, земля, вода, все вокруг наполняло его энергией. Бывало, приехав сюда абсолютно опустошенным, он уезжал обратно, словно заново родившийся. Питала родная земля. Жукин хотел бы бывать здесь как можно чаще, но, получалось в лучшем случае — раз в год. В диковинные заморские страны он ездил часто, но только по делам. Хоть и была возможность, никогда специально не отправлялся париться на Канарских или Багамских пляжах. В отпуск — только домой. Знал, что восстановится, наберется сил, обретет душевное равновесие только дома.

Так было и на этот раз. Все грустные и тяжелые мысли куда-то улетучились, забылись, отступили на второй план. Правда, томила неизвестность. После расставания с Оксаной, он твердо решил лететь на Дею. Однако, условия его пребывания там до конца оговорены не были. Сможет ли он хоть изредка возвращаться на Землю? Неужели улетев, он больше никогда не увидит родных, свой город, свою планету? Сможет ли он пойти на это? Решив первым делом оговорить с наблюдателями этот аспект, Александр окончательно успокоился.

Все очень огорчились, узнав, что в этот раз он приехал всего на три дня, перед длительной командировкой.

— Как же так, Саша? — у мамы в глазах стояли слезы. — Столько не был и всего на три дня?! А, на какой срок в командировку?

— Как получится, мама. Все будет зависеть от результатов исследований, — он обнял мать, прижался щекой к ее щеке. Врать матери было особенно противно, но иного выхода не было. Мама будто чувствовала, что это не обычная командировка, а нечто большее и возможно очень опасное. В этот момент ему захотелось все бросить, на все наплевать и остаться навсегда здесь, с ними, его стариками. Земля держала крепко. Возможно, он так и сделает, пожертвовав частью памяти. Он с усилием проглотил комок в горле. — Не волнуйся, я, как только смогу — сразу приеду.