Алексей Дуров - Мерцающая мгла

Себе в телохранители Бетлун выбрал Мигура, Лгресса, Михаила и еще одного ватажника — Аргуна. Тех, кто способен выстрелить. Аргун — точно способен, он воевал где-то в другом мире, получил приказ стрелять в детей, застрелил своего командира и дезертировал. Особо по этому поводу не распространялся, Михаил только вот пору часов назад его историю узнал, и то с чужих слов. Мигур — в разборках между ватагами учавствовал, Лгресс — вообще пират, и Михаилу приходилось уже стрелять по людям. Про засаду в мире горелых руин он не распространялся перед ватажниками, а вот про погоню за воздушным кораблем рассказал.

На переговоры поехало два трейлера ватаги Ниргуна. Сразу выехали, обрадовался их вожак, торопился за панцирями. На крыше одного трейлера — катапульта, прикрытая какими-то щитами от пуль. Так себе защита — между щитами широкие щели, любой из ватаги Бетлуна не промахнется. Ниргун, видимо, решил подогнать самое мощное оружие поближе к складам — удобнее будет шантажировать, силу демонстрировать.

А Бетлун на переговоры не торопился. Стоял, ждал, смотрел, как трейлеры приближаются. Ниргун сообразил, что пора бы остановиться уже метрах в трехстах от волчьих ям. Слез с трейлера, уставился выжидательно. Тут и Бетлун со своими телохранителями двинулся. Михаил захватил свой костяной самострел, остальные телохранители Бетлуна шли с охотничьми винтовками. Пешком, без лишней спешки — пускай дзоку подумают. И пускай убедятся, что страха перед ними на самом деле нет.

Пока шли, Михаил разглядывал телохранителей Ниргуна. Все вооружены арбалетами. Двое, которые на трейлере с катапультой приехали — совсем молодые, зеленые и напуганные парни, их можно вообще не принимать в расчет. Двое других — посерьезнее, рыжая зеленоглазая женщина, гордая и властная, и мощный, борцовского сложения мужчина, в котором Михаил ясно почуял своего будущего противника в поединке Судьбы. Присмотрелся как можно внимательнее. Действительно борец, хотя может и ударить. Силен мужик, стоек, удары держит, к боли привычный. И бойцовского опыта хватает, хотя по скорости и ловкости до Михаила не достает. Да и умений поменьше, побеждает главным образом благодаря физической силе, а также коварству — не стесняется хватать противника за гениталии или выдавливать глаза. Надо иметь ввиду. Какими-то хитроумными приемами вряд ли удивит — и на том спасибо. Тем не менее, непростой противник, осторожно с ним надо, не зарываться.

Бетлун приблизился к Ниргуну шагов на пять, телохранители выстроились за главами ватаг. Посмотрели друг на друга, Ниргун криво ухмыльнулся и провозгласил тоном телеевангелиста:

— Сдавайтесь!

— Нет, — спокойно ответил Бетлун.

Улыбка Ниргуна стала злой:

— Неужели ты думаешь, что твоя община сможет мне противостоять?

Бетлун ничего не сказал, Ниргуну пришлось продолжить:

— У вас нет ни хорошего оружия, ни хороших бойцов.

— У нас очень хорошее оружие, — возразил Бетлун.

— Разве? Ваши винтовки однозарядные, ваши дробовики недальнобойные, а в рукопашной вы слабы…

— Мне странно слышать слово «рукопашная» после слова «дробовик».

— Да?! Думаешь, твои официантки чего-то стоят против моих воинов?!

Бетлун вздохнул, достал коммуникатор:

— Лера, катапульта.

Михаил еще ничего не успел сообразить (кроме того, что Лера стреляла лучше всех в ватаге, после Рути), как свистнула пуля, и раздался отчетливый звон со стороны катапульты — видимо, у той лопнула какая-то тяга. Молодые телохранители Ниргуна аж присели, даже рыжая женщина вздрогнула. Только борец умудрился сохранить спокойствие.

Улыбка Ниргуна стала очень натянутой. Наконец-то осознал, что его могут пристрелить не только четверо телохранителей Бетлуна, но и еще человек сорок ватажников из складов. Раньше только понимал, а теперь — осознал.

А Бетлун склонил голову набок, наверняка всем видом спрашивая: «Как тебе наше соло на одной струне?»

— Стреляете вы неплохо, — оч-чень неохотно признал Ниргун. — По веревкам, которые не могут стрелять в ответ. А когда начнется настоящая стрельба, твои официанты попрячутся.

— Ты путаешь ватагу Бетлуна с ватагой Гишула. Они наверняка согласились отдать все, что есть, от одной мысли: «Дзоку». А я подбираю людей очень тщательно.

— Ты слишком самоуверен.

Бетлун вздохнул:

— Может быть, у кого-то из моих людей действительно не хватит духу… Но у нас есть лучевые ружья. Мы можем всех вас положить прямо сейчас.

Ружья? Вроде бы только одно лучевое ружье в ватаге, блефует Бетлун. Хотя — кто знает, про переделку дробовиков в винтовки Михаил тоже был не в курсе.

Тут уже все пятеро дзоку занервничали, один из молодых сделал даже шаг назад. Но Ниргун не собирался отступать, по-видимому, ему некуда:

— Подобная жесткость… сама мысль о подобной жестокости нарушает Равновесие, — как будто не намекал только что на рукопашную и стрельбу по живым мишеням.

— Жадность, подобная твоей, тоже нарушает Равновесие, — мягко-примягко возразил Бетлун. Мягко стелет…

— При чем тут жадность? Мы наоборот беспокоимся о сохранении Равновесия. Вы своей охотой зарабатываете много кругляшей, однако ни с кем и не думаете делиться, что не может не повлиять на Равновесие, разве не так?

Подобное словоблудие не является изобретением Ниргуна, дзоку всегда так себя оправдывают. Может быть даже — искренне веря.

— И почему мы должны делиться именно с тобой? — усмехнулся Бетлун.

— Потому что охотитесь на нашей земле.

— Разве?! Степь, согласно законам Бэдэй — общая.

— Стыдно в твоем возрасте не знать законы. Согласно законам Бэдэй земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает, до тех пор, пока…

Бетлун со смешком перебил:

— И что же вы посеяли на… своей земле? Неужели — мох? Так мы его не собирали!

— Обрабатывать землю — это не обязательно что-то на ней сеять. Мы взимаем плату с тех, кто охотится на нашей земле, а вы еще ни разу не платили. Боюсь, даже всех панцирей, что есть у вас, недостаточно, чтобы вернуть долг…

— А почему бы тебе не объявить своей землей всю Протяженность, и со всех ее жителей плату сдирать? Можешь не отвечать, я знаю ответ — у тебя сил не хватит на Протяженность. Так вот, на нашу общину у тебя тоже не хватит сил.

— Сегодня не хватит. А в будущем все может измениться. Вы же не собираетесь ночевать в этих складах. Вам же охотиться нужно. А мы просто так не отстанем, пока не получим с вас всю плату.

— Если вы убьете или хотя бы раните любого из наших, мы прекращаем охоту на креветок и начинаем охоту на Ниргуна.

Ниргун не шевельнул ни одним мускулом, но вспотел. Все же взял себя в руки:

— Вы не отличаете человека от креветки?

— Отличаем. Прежде всего — охотиться на человека неспортивно. Слишком легкая мишень.