Александр Студитский - Сокровище Черного моря

— Не берусь… Ну, может быть сто-двести миллиграммов… Он же совсем крошечный.

— Значит, сколько в нем может быть золота?

— Если он из той же серии, с которой я уже имела дело, то пять десять гамм.

— Сможете вы их осадить из раствора? — спросил Смолин.

— Что вы, Евгений Николаевич…

— То-то же. А ну, Аркадий, действуйте! Петров раздвинул и снова сдвинул свинцовый футляр. Щелкнул выключатель. Вспыхнула зеленая лампочка, и стрелка гейгеровского счетчика с мерным стрекотаньем задвигалась по циферблату.

— Вот вам и ваши пять — десять гамм, Ольга Федоровна! — сказал Смолин. — Рекомендую вам, товарищи, наше новое техническое средство в действии.

— Изотоп [25] Изотопы — разновидности химического элемента, имеющие одинаковые химические и физические свойства, но различающиеся атомным весом. Радиоактивные изотопы получают путем бомбардировки элементов частицами атомных ядер. золота?! — догадалась Ольга.

— Да. Это еще один союзник в нашей борьбе с косностью живого вещества. Прорастание шло в среде, куда был введен радиоактивный изотоп золота с периодом полураспада [26] Величина радиоактивности обычно измеряется периодом полураспада — временем, в которое любое количество вещества распадается наполовину. 185 дней. И вот вам результат. Теперь уже легко вести контроль за накоплением золота в наших растениях. Не так ли, Ольга Федоровна?

— Замечательно! — восторженно ответила Ольга.

— Еще бы! — подтвердил Петров.

Смолин посмотрел на сотрудников радостным взглядом.

— Итак, товарищи, на этом подготовительные работы мы можем считать законченными, — торжественно произнес он. — Приступаем к разрешению поставленной перед нами задачи.

— Здесь, в Севастополе? — спросила Ольга. Смолин отрицательно покачал головой.

— Ну, нет, не затем я держал Ивана Ивановича шесть месяцев на Мурмане. Отказываться от условий, которые есть там, нельзя. Едем на Мурман, Ольга Федоровна, и не позднее завтрашнего утра. Ступайте домой, собирайтесь. О билетах мы позаботимся.

Почти круглые сутки, едва скрываясь к полуночи за горизонтом, светило полярное солнце. Ольге был непривычен и странен этот свет. Работа шла иногда и днем и ночью. Выходя из лаборатории после многих часов непрерывного стояния у приборов, Ольга долго соображала, куда клонится солнце — к закату или на полдень. Но в конце концов она привыкла ориентироваться во времени. Днём солнце светило над материком, посылая лучи сквозь мглистый воздух с той стороны, откуда приехала Ольга. Ночью оно ненадолго погружалось в океан, окрашивая розовыми отблесками заката его свинцовую хмурую гладь.

Работали с упорством, самозабвенно. Смолин, как только приехал, принялся за лабораторные исследования в таком темпе, что временами у его сотрудников в голове звенело и круги стояли перед глазами. Он стал беспощадно требователен, настойчив, не забывал ни одной мелочи и успевал лично следить за ходом всех опытов, поставленных по его плану.

Прежде всего предстояло изучить состав флоры красных водорослей в прибрежных водах Баренцева моря, выявить формы наиболее перспективные для воспитания золотонакопителей. Параллельно шла разработка методики культивирования.

Здесь Смолин во всю ширь использовал разработанный им в Севастополе новый метод выведения золотоносных водорослей. Метод оказался применимым к любым водорослям Баренцева моря. Измельченная до состояния полной гомогенности ткань растения превращалась как бы в маточный — раствор, в котором происходило бурное развитие бесчисленных проростков водорослей. Проростки, возникающие из массы измельченной ткани, были качественно новыми существами, измельчение разрушало до основания старую форму, в которую были облечены исходные, родительские организмы. И самым важным, самым ценным в новой методике оказалось то, что эти проростки брали начало не от одного родительского растения, а от двух или трех или даже нескольких десятков, растертых в общую, однородную массу живого вещества. Это было нечто вроде оплодотворения — таинственного процесса слияния двух клеток, в результате которого начинается жизнь нового живого существа. Но здесь сливались не две клетки, а вещество множества организмов, собранных экспериментатором воедино.

Новая жизнь, возникающая в результате слияния двух родительских зародышевых клеток, отличается высокой способностью приспосабливаться к окружающим условиям. Растения, создаваемые Смолиным из растертых водорослей, получали во много раз большую способность к приспособлению. Они отливались в любые формы, предлагаемые исследователем.

Способность приспособляться — пластичность этих организмов, казалось, была безгранична. В первых же культурах проростков, выведенных из самых обычных багрянок Кольского залива и воспитанных в среде, содержащей золото до пятитысячных процента, способность к накоплению золота повысилась в сто раз. Но Смолин остался этим недоволен.

Он хотел получить исходную форму, концентрирующую золото, по крайней мере, в тысячу раз. Для этого, по его мнению, требовалось безграничное разнообразие исходного материала.

Он начал с комбинаций водорослей одного вида, но взятых из разных районов, неподалеку от станции. Тысячекратная концентрация была получена. Но Смолин все же был недоволен. Начались опыты, которые ему самому в первое время казались фантастическими. Он вводил теперь в маточные смеси живого вещества различные виды багрянок. Здесь, казалось, был предел его экспериментаторскому мастерству. Целый месяц тянулась полоса неудач.

И все же он добился своего. Ольга навсегда запомнила день, когда Смолин впервые продемонстрировал сотрудникам выведенные им растения. В лаборатории было тихо и сумрачно. Багряные водоросли растут на глубинах, куда едва достигает свет. Смолин и его сотрудники старались создавать для своих растений естественные условия освещения. Синий свет придавал лицу Смолина возбужденно-аскетическое выражение.

— Полюбуйтесь, товарищи, и попытайтесь определить, — сказал Смолин, бережно распластывая на белом листе бумаги мясистую, сильно разветвленную водоросль.

Ланин с интересом нагнулся над ней. Он долго шевелил ее листовые пластинки, мерил их длину и ширину, определял на ощупь плотность. Смолин терпеливо ждал.

— Ничего не могу сказать, — заявил, наконец, Ланин. — Какая-то странная смесь признаков, знакомых, но в такой степени измененных, что ни к одному из здешних видов ее отнести нельзя…

— Правильно, — Смолин улыбнулся. — Эта форма создана заново. И на исходные формы она похожа очень отдаленно. Так что видовое название мы будем давать ей сами. Концентрация золота в тканях увеличена в десять тысяч раз.