Александр Казанцев - Пылающий остров

— Словом, с вашей помощью он удрал от своих боссов, — усмехнулся Ганс. — У меня тоже был такой случай. Только посмешнее. Все затеял шельма-японец! Чтобы устроить побег одному слабоумному и безобидному человеку, он заставил меня с ним вместе вынести на носилках свинью…

— Свинью, мистер Шютте? — заинтересовались матросы.

— Ну, это было сорок лет назад. Только тогда этот японец смог сыграть на жалости Ганса. Теперь такой номер ни у кого не вышел бы!

— Расскажите, мистер Шютте, про свинью.

— Еще чего захотели! Не стану я с вами про свинство рассуждать. Что вы тут расселись, лодыри? Развесили уши!

Подошедший профессор обратился к Гансу:

— Не скажете ли вы мне, уважаемый repp Шютте, какое название носит эта земля на горизонте?

Все стали всматриваться.

— Пусть меня похоронят на суше, если это не тот самый проклятый остров, о котором рассказывал мне еще отец! — сказал Эд.

— Аренида! — сказал Ганс.

— Аренида! — закричали матросы и кок.

— Аренида! — прошептал профессор Бернштейн.

Плеск разбивающихся о борт волн и мерное дыхание судовых машин стали необыкновенно отчетливыми. Люди на яхте молча смотрели на поднимающийся из моря остров.

Матросы смотрели с любопытством, кок — с некоторым страхом, боцман — недоброжелательно, профессор — с нетерпением, а Ганс Шютте — с усмешкой. Он подумал: «Вот она, та печка, откуда начнет танцевать новая война!»

Через некоторое время дымчатые контуры начали превращаться в бесформенную массу, похожую на опухоль.

По мере приближения яхты из воды стали медленно вырастать голые скалы желтовато-ржавого цвета. С этих скал поднимался странный фиолетовый дым. Немного поодаль он стелился по морю, сливаясь с его синевой.

— Там, должно быть, пожар, — сказал негр.

— Да нет! Какой это пожар! Там, наверное, вулкан, — прервал один из матросов.

— Этот дым, парни, — единственное, что есть на острове, — сказал Ганс Шютте.

Вскоре стало заметно, что шершавые скалы покрыты причудливой сеткой глубоких трещин. Отвесные каменные стены спускались к морю, не обещая ни бухты, ни пологого спуска.

Пристать к этим стенам, уходившим на сотни метров вверх, нечего было и думать.

Моряки качали головами.

— Это словно борта корабля, севшего на риф, — говорил дядя Эд, поглядывая на торчащий из воды странный остров.

Местами скалистый берег свисал над морем. Похоже было, что настоящий, нормальный остров где-то внизу, под водой, а на нем, словно упав сверху, лежит этот кусок чужой породы — шершавый, потрескавшийся, кое-где как будто оплавленный.

Долго шла яхта вдоль неприветливых каменных стен, тщетно пытаясь отыскать место, где можно было бы пристать.

Постепенно судно перешло на подветренную сторону, и люди неожиданно почувствовали на себе, что такое фиолетовый газ.

— Я задыхаюсь, мистер Шютте! — закричал кок и схватился за горло. Белки глаз его покраснели, он стал хрипеть, на губах выступила пена.

— Босс, надо повернуть назад! — испуганно сказал один из сматросов.

— Молчи, рваная покрышка!

Негр катался по палубе, корчась в судорогах.

Все вокруг стало фиолетовым.

Один матрос нелепо вытаращил глаза, опустился вдруг на колени и тихо лег. Другой прислонился к перилам: его рвало.

Вдруг яхта завиляла, словно потеряв управление, и помчалась прямо ва скалы.

— Не иначе, как это чертово дыхание задушило рулевого! — закричал боцман, бросаясь к мостику.

В фиолетовой дымке появилась низенькая фигура профессора Бернштейна. Он тоже направлялся к мостику. Не видя его лица, боцман узнал его по растрепанной шевелюре. Но когда фиолетовая толща между ними стала меньше, он отшатнулся. Слезящимися глазами увидел он под шевелюрой профессора страшную звериную морду с чешуйчатым хоботом.

Фигура со звериной мордой что-то протягивала боцману.

— Никогда не думал я, что при жизни попаду в ад и встречусь с живым чертом!

Боцман, пролепетав это, ухватился за поручни трапа, ведущего на мостик, и потихоньку стал сползать по ступенькам.

По палубе, свистя и фыркая, ползло нелепое фиолетовое чудовище. Фигура с хоботом продолжала протягивать боцману мягкий предмет, потом вдруг бросилась к ползущему по палубе чудовищу и в течение нескольких секунд возилась с ним. После этого чудовище поднялось на задние лапы, оказавшись гигантского роста, не меньше, чем Ганс Шютте.

Боцман, теряя сознание, почувствовал, что ему натягивают что-то мягкое на голову и твердым сапогом наступают на руку.

Боцман вздохнул и cpaзy пришел в себя. Теперь он видел пробегающего наверх Ганса и надвигающиеся на яхту скалы.

Ганс Шютте, придерживая хобот противогаза, бежал к штурвалу. Отбросив обмякшее тело рулевого, он налег на колесо.

Если бы берега острова Аренида не уходили отвесно под воду, яхта погибла бы, и человечество, может быть, не пережило бы всех тех страшных потрясений, о которых будет идти речь. Но Ганс Шютте успел повернуть руль, чем неожиданно для себя повернул историю планеты Земля.

Яхта шаркнула бортом о скалы. Ганс не давал команды в машинное отделение, но почувствовал, что корпус яхты перестал вздрагивать и она остановилась.

«Молодец машинист!» — подумал Ганс. Ему страшно захотелось чихнуть. Но он был в противогазе и не знал, как в этом случае надо орудовать платком. Он вынул его из кармана и беспомощно держал в руках.

Наверх поднялся пришедший в себя боцман.

У самого берега газа почти не было. Фиолетовой, спускавшейся на море стеной он отгораживал остров от горизонта.

Люди понемногу стали приходить в себя. Видимо, действие газа сказывалось только во время его вдыхания. На многих профессор Бернштейн успел надеть противогазы.

Около штурвала держали совет профессор, Ганс и боцман.

— Придется нам сознаться: опростоволосились мы с вами, профессор!

— Да, я должен с вами полностью согласиться, уважаемый герр Шютте. Я никак не мог ожидать столь сильного действия газа. Дело в том, что газ этот нигде не описан в литературе. Мне же приходилось с ним иметь дело в очень ограниченных дозах.

— А вы, дядя Эд? Ведь вы сын человека, побывавшего в этих местах.

— Отец мой давно утонул. А про удушье рассказывал — это верно!

— Рассказывал! — проворчал Ганс. — А мы все проморгали. Однако не говорил ли ваш отец, где тут можно пристать?

— Да, разве нет указаний, где прежде приставали суда? — спросил профессор.

— Капитан плавающего здесь прежде парохода обиделся, что вы не зафрахтовали его корыто, и отказался что-нибудь сообщить. А у моего отца не было карт.

— Вы ведь знаете, проф, что мистер Вельт был категорически против посторонних лиц в этой экспедиции.