Борис Долинго - Снежные бабы Ивделя

- Это вас-то отсюда сошлют? - удивился Али.

- А то! Ивдель - не самая плохая планета, хоть и задница. Ты же всюду летаешь, знаешь, какие ещё дыры во вселенной есть.

- Да, так конечно, только.... Ты прости, может, я чего не так скажу...

- Ха-ха! - хохотнул Ивдель. - Это я уже заметил, что ты часто что-то не то говоришь.

- Я в смысле, чтобы ты не бил меня гаечным ключом и камнями не закидывал...

- Да ты что?! Как же можно - живого человека? Хотя, это смотря за что, да... Так ты чё спросить-то хотел?

Али почесал затылок. Ему было боязно спрашивать, особенно, вспоминая катание Ивделя по снегу и размахивание гаечным ключом, но удержаться он не мог, даже кончик носа вспотел в холодной кабине, и ЗК решился.

- Ну, вот, вы тут, вроде как, снежным бабам поклоняетесь....

- Да не 'вроде', а именно поклоняемся, - подтвердил Ивдель. - И что с того?

- Поклоняешься, - Серев окончательно осмелел от ударившего в голову через голодный желудок алкоголя, - а сам разбил!

- Да я ж тебе, дуриле, объясняю: поклоняемся - и бьём. Везде же так. Так спокон веку и было: бабе поклонялись - и били, поклонялись - и били!

- Правда? Ты меня не обманываешь?

- Ей бабу, то есть - богу! Жён бить нельзя, а баб можно!

- С-снежных? - уточнил Серов.

- Само собой! Для того и поклоняемся, чтобы мочить их, а то как же? Кого ж тогда?

- А если всех разобьёте вдоль дороги?

- Во-первых, ремонтная бригада - мы их бабуинами зовём - баб систематически восстанавливает. Во-вторых, они не только вдоль дороги стоят, а и в посёлке нашем тоже. Так что всё хорошо: есть, кому поклоняться, есть, кого бить.

- А жён не бьёте?

- Ни-ни! Понимаешь, баба, то есть, есть смысл всего сущего; баба достойна поклонения. Баба всегда из снега! Потому как тут вокруг снега.

- А какая связь?

- Исключительно психологическая!

- Ну-ну!...

- Хм, а ты точно не мухрис?

- Никогда! - заверил Али. - Ни за что!

- Тогда давай ещё по маленькой! А то нам ещё долго пилить, а у меня печка, похоже, сломалась. Вот, говорю же: железка и есть железка.

Он включил автопилот, и наполнил кружки. Серов сообразил, что не помнит, из какой кружки пил перед этим, а если меняться посудой с незнакомыми аборигенами, то вполне можно словить страшную болезнь, передаваемую пангалактическим вирусом гоморастом. Но водочка, весело плескавшаяся в кружке, словно подсказала, что бояться на такой прохладной, но дружелюбной планете каких-то дурацких заболеваний не стоит. Болезнь гоморастия процветает на развитых планетах при большом скоплении населения и в тепле, а здесь-то она откуда возьмётся? И Серов спокойно выпил, занюхав, как ему советовали, рукавам куртки.

- Вот-вот, я был уверен, что вторая пойдёт у тебя лучше, - одобрительно заметил Ивдель. - Споём?

- Почему? - не понял Али.

- При чём тут'почему'?! Песню, говорю, споём! Не умеешь, что ли, петь?

- Не знаю, - честно сознался Серов. - Не пробовал.

- Да ну тебя! - Ивдель махнул рукой. - Это ещё проще, чем водочку пить, особенно, если уже выпил. Я буду петь, а ты мне подпевай. Просто слова повторяй, стало быть.

И он затянул какую-то тягуче-грустную, но вместе с тем удивительно мелодичную песню про космолётчика, замерзавшего в пустоте Вселенной на корабле, пробитом метеоритом. Космолётчик что-то просил у товарища - очевидно, замерзал не один, но вот почему не замерзал товарищ, Серову так и осталось не ясно.

Почти через час гонки по снежной трассе впереди засветились огоньки, и Ивдель сбавил скорость.

- Ну вот, приехали почти, - сообщил он. - Ты как, сразу хотел бы в тендере начать участвовать или отдохнёшь с дороги?

Серов понимал, что ставить вопрос так, чтобы начать тендер сразу по приезду, но после выпивки, мелькания смутных теней за стеклом кабины и мелодично-заунывного пения Ивделя его совершенно разморило. 'Да чего я, в конце концов? - решил он. - Думаю, никто ночью ничего здесь не начнёт'.

- Да уж, поспать бы не мешало, - сказал он вслух.

- Чего это - поспать? Устал, что ли? Какое там спать?! Сейчас отдыхать будем, понял? Коли решил уже сегодня не работать.

- А это как - отдыхать?! - в замешательстве поинтересовался Серов.

- Да у нас тут уже новый день начался! А коли решил сегодня не работать, так и не работай. Да и ребята наши, поди, собрались - им охота на тебя поглядеть. Думаешь, к нам часто оттуда прилетают? - Ивдель ткнул пальцев в небо, ограниченное потолком кабины. - Да ещё двое сразу?

- Двое? - удивился Али.

- А то как же?! А этот, который перед тобой-то прилетел?

- А! - Серов почти забыл о конкуренте и теперь насупился немного. - Я бы его видеть пока не хотел.

- Да ну чего ты? - Ивдель примирительно махнул рукой. - Сейчас выпьем, в баньке попаримся, потом ещё выпьем. Ты не бери в голову! Чего вам делить-то, по большому счёту?

- Как чего?! 'Космотранс' спокойно торговал с вашей планетой, а эти выскочки из 'МГ' влезают на рынок! Если я не продлю контракт, то меня могут уволить.

- Ишь ты! - Ивдель почесал в затылке. - И это что, так страшно, если уволят?

- Разве приятно остаться без работы? - вздохнул Серов.

- Как это можно - остаться без работы? - удивился Ивдель. - Работы вокруг ведь всегда до хрена! Делать - не переделать! У нас никто никого не увольняет, потому что работа есть всегда.

Али ибн Серов покосился на аборигена - издевается, что ли? Но Ивдель, судя по всему, говорил совершенно серьёзно.

'Придурки тёмные, - подумал Серов, криво улыбаясь. - Что они понимают? Сидят в своих снегах, лепят снежных баба ?- и в ус не дуют'.

Тем временем аэросани въехали на улицу небольшого городка или, скорее, посёлка - в темноте было сложно рассмотреть, насколько велико поселение, и Али ориентировался лишь по горящим огонькам. Их светило не так много, и легко угадывалось, что большинство строений - одноэтажные.

Некоторые здания, были, правда, освещены неплохо. Как раз у такого, проехав метров триста по взбегающей на пригорок улице, и остановились аэросани.

- Всё, приехали! - радостно сообщил Ивдель.

Было морозно, но не слишком. В свете фонарей с непроглядно-чёрного неба сыпалась ванилью снежная пыль. Сани стояли у длинного строения, круглых отцилиндрованных брёвен. На всей улице, насколько позволяла рассмотреть ночь, это было одно из немногочисленных двухэтажных зданий. По углам высились два столба, на которых висели яркие фонари, хорошо освещавшие только площадку рядом с домом. Строение венчала крыша из пластчерепицы, блестевшая от припорошившего её снега.

К двустворчатыми дверям, перехваченным крест-накрест металлическими полосами, вело высокое, о пяти ступеньках крыльцо. Справа на стоянке мостились рядами несколько аэросаней, а слева - четыре санные повозки, запряжённых какими-то странными животными с ветвистыми рогами и мордами лягушек. На их спинах топорщилось по три выступа или, скорее, горба с длинными костистыми наростами. Животные периодически совали морды в горизонтальный лоток, притороченный к стене дома, и чего-то мерно жевали.