Джон Кристофер - Когда пришли триподы

На следующее утро я проснулся рано. Включил телевизор и в недоумении смотрел на экран. В центе экрана треножник, а за ним мокрые серо-зеленые поля. У гигантских ног копошились какие-то точки.

Голос диктора перехватывало.

– Второе вторжение триподов само по себе поразительно… сообщается о появлении их в Штатах и в Германии – но этот… как его описать?.. этот приветственный парад… это вообще невероятно…

Камера приблизилась. Рой точек превратился в людей… тысячи и тысячи людей размахивали руками, пели песни и поднимали в приветствии изображения трипода.

На некоторое время наступило равновесие. Триподы не двигались, и против них ничего не предпринимали. Невозможно было напасть на них, не убив при этом множество триппи, теснившихся вокруг. Ближайший от нас трипод располагался к северу от Эксетера, в Англии были еще три, один в Шотландии, между Эдинбургом и Глазго, и один в Ирландии, к югу от Дублина. То же самое происходило по всему индустриальному миру. Кто-то подсчитал, что один треножник приходится примерно на десять миллионов человек, и размещались они рядом с крупными населенными пунктами.

Триппи-шоу сняли с экрана, но тут же оно появилось вновь, и передача шла с высотных спутников. Правительство пыталось заглушить ее, но передача сменила частоту и продолжала ее менять, а глушители пытались ее преследовать.

Марта сказала, что нужно вообще прикрыть телевидение.

– Не могут, – ответил папа.

– Почему? Ведь сделали это во время войны.

Я хотел спросить, какой войны – Бурской или Крымской. Удивительно, как старики говорят просто «война», как будто это что-то значит.

– Тогда это был не главный коммуникационный канал; таким было радио, – сказал папа. – Даже когда я был мальчиком, один из ста домов, а может, и меньше, имел телевизор. Если прекратят сейчас, начнется паника.

– Но что-то надо делать? Миссис Голайтли говорит, что ее домработница стала триппи. Вчера еще ворчала по поводу триподов, а сегодня не пришла на работу.

– Если ничего хуже не случится, кроме потери домработницы, тогда еще ничего.

Я только что пришел из школы.

– Я хочу вам кое-что сказать. Мать Энди ушла.

– Ты уверен? – спросила Марта.

– Когда он вчера вернулся, дом был пуст. Он думал, что она у кого-то в гостях, но она не вернулась. И даже не оставила записки, как делает обычно, когда уходит.

– Значит он один в доме? – Марта была поражена.

– Да. Но он привык.

Она повернулась к папе.

– Иди и приведи его. Ему лучше оставаться с нами, пока все не кончится.

– Я хотел позвонить Ильзе.

– Это подождет, – она раздраженно смотрела на него.

Я знал, что папа неплохо зарабатывает, хотя он частенько жаловался на налоги и нехватку денег; что касается Марты, то она вообще была богата. Но мой дядя Ян – вот это был настоящий магнат. Он руководил несколькими компаниями в Сити – самые разные дела, от торговли кофе до страхования собственности, – и у них были роллс, и порше, и один из этих фантастических маленьких спортивных автомобилей ММR-2 для поездок в магазины. Он и тетя Каролина, сестра папы, много времени проводили в самолетах – он был связан с компанией в Токио и еще с одной в Нью-Йорке, а между полетами они жили в настоящем имении в Котсволде, с наружным и внутренним плавательными бассейнами, с теннисными кортами, с полудюжиной конюшен и парком, который тянулся на мили.

У них было двое детей: Верити, семнадцати лет, и Натанаэль, на год старше меня. (Они на самом деле называли его Натанаэль, даже сидя у бассейна). Он был похож на отца, с тонким бледным лицом и рыжеватыми волосами, с хилым сутулым телом, хотя и без животика, который дядя Ян нажил от хорошей жизни по белу свету. Верити тоже была рыжеволосой, но хорошенькой.

Мы виделись с ними редко – по нескольким причинам. Одна – Ильза при них чувствовала себя неуверенно, другая – Марта не одобряла их образ жизни. Третья – из-за их образа жизни: рядом с ними все равно чувствуешь себя бедным родственником, потому что ты такой и есть. Меня это не очень беспокоило. Я завидовал Натанаэлю из-за некоторых вещей, которые он принимал как должное (типа плавательного бассейна), но я не хотел бы иметь их, если это означало быть таким, как Натанаэль, и я сумел убедить себя, что это взаимосвязано. Верити мне бы нравилась, если бы она обращала на меня хоть сколько-нибудь внимания, но она этого не делала.

Папа позвонил тете Каролине после случая с Анжелой, отчасти как предупреждение. Из его рассказа Марте я понял, что тетя не заинтересовалась; Натанаэль и Верити были в безопасности в своих дорогих интернатах (у Натанаэля – Этон), а они с Яном не смотрят телевизор. Она сказала тем не менее, что триподы – большая помеха в делах. Они планировали поездку в Лос-Анжелес – Ян основывал там компанию, но он решил подождать, пока все не уляжется.

Тетя Каролина, которая позвонила, когда папа ушел за Энди, была совсем другой. Вначале я даже не мог понять, что она говорит, так изменился ее голос. Постепенно выяснилось, что хотя телевизоры в Этоне были запрещены после второго вторжения триподов, кто-то подпольно принимал передачи. Учитель нашел телевизор, настроенный на прием Триппи-шоу, и конфисковал его, но ночью с десяток мальчиков убежали. Один из них был Натанаэль.

Ян немедленно отправился на поиски. Ближайший трипод располагался у Фарнхема, недалеко от Этона, и они думали, что Натанаэль там. Теперь она беспокоилась и о Яне.

Разговор все еще продолжался, когда папа привел Энди. Он слушал ее и утешающе хмыкал. Я слышал, как он говорил:

– С Яном будет все в порядке, Кара. Я уверен в этом. И с Натанаэлем. Никакой физической опасности нет. Прошла уже неделя, и ничего ужасного не случилось. Просто глупость, которая со временем кончится. Выпей, постарайся успокоиться. Ну, ладно, выпей еще. Иногда неплохо как следует выпить.

Повесив трубку, он уже не казался таким уверенным.

– Не понимаю, что происходит. Они обратились в полицию, как только им позвонили из школы, но там даже не сделали вида, что собираются помогать, – Яну сказали, что перестали реагировать на заявления об исчезновениях: их слишком много.

– То же самое и мне сказали, – кивнул Энди. – И кое-кто в полиции тоже триппи. Полисмен в Малом Иттери ушел.

Это деревня в пяти милях от нас.

– Не беспокойся о матери, – сказал папа. – Как я уже сказал сестре, ничего ужасного не происходит. Никому не повредили. А гипнотический эффект долго не держится. Сегодня утром по радио выступал врач, он сказал, что со дня на день люди должны начать возвращаться домой.

– А как Анжела? – спросил я.

– А что Анжела?

– Доктор Монмут гипнотизировал ее. Может, это тоже долго не продержится?