Михаил Кривич - Пора - не пора

Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин

Пора - не пора

ИЛИ ИСТОРИЯ ПЕРВОЙ ПОСАДКИ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ НА ШЕСТУЮ ПЛАНЕТУ,

КОТОРАЯ ВРАЩАЕТСЯ ВОКРУГ ОДНОЙ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЗВЕЗДЫ, НАСТОЛЬКО ДАЛЕКОЙ,

ЧТО ЕЕ ПЛОХО ВИДНО НЕВООРУЖЕННЫМ ГЛАЗОМ ДАЖЕ В БЕЗЛУННУЮ НОЧЬ

Сначала из люка посадочной капсулы высунулись длинные худые ноги в латаных джинсах. Ноги боязливо ощупали грунт и, убедившись в его прочности, опустились на травку. Куцая курточка была сшита из той же джинсовой материи, ансамбль удачно дополнял шелковый шейный платок. Так был одет Дик.

Затем на экране показалась грузная фигура в синем простроченном комбинезоне. Это был Семен Прокофьевич.

Третьим на поверхность планеты выпрыгнул юркий, стриженный под скобку, эмалированный "Рекорд", а за ним, лязгая гусеницами, выполз и плюхнулся на резиновое брюхо 7-МЦГ-0.25.

Все они одновременно повернулись к люку, и оттуда, чуть касаясь протянутых рук и щупальцев своих спутников, спустилась молодая особа, недурная собой. Это была Лялечка.

Теперь можно было считать, что высадка состоялась.

Надо ли объяснять читателю, что и Дик, и седоусый Семен Прокофьевич, и очаровательная Лялечка, высадившиеся на поверхность таинственной планеты без скафандров, шлемов, кислородных баллонов и прочих столь необходимых в этом деле вещей (которые в технической литературе именуют средствами жизнеобеспечения), не говоря уже о "Рекорде" и тем более о трактороподобном 7-МЦГ-0.25, - надо ли объяснять, что все они были искусно сделанными машинами?

Эти машины могли мгновенно рассчитать траекторию любого космического тела и провести спектральный анализ грунта, корректно и достойно вступить в контакт с представителями разумной цивилизации и точно оценить шансы фаворитов на рысистых испытаниях, они умели паять, клепать, точить ножи-ножницы, играть на всех известных музыкальных инструментах, знали десятки языков, логарифмические таблицы и приемы карате. Словом, перечислить все знания, умения и навыки этого замечательного экипажа вряд ли возможно. Но о главном все-таки надо сказать: и грузному Семену Прокофьевичу, и по-юношески самонадеянному Дику, и кокетливой. Лялечке, и исполнительному "Рекорду", и даже тугодуму 7-МЦГ-0.25 - всем им в большей или меньшей степени была присуща способность самообучаться, быстро приспосабливаться к неожиданным условиям окружающей среды. Очень важное качество, без которого в далеком космосе пропадешь.

Представление главных героев этой истории можно было бы считать законченным, если бы не одно маленькое обстоятельство. Должно быть, не всем читателям, особенно из числа тех, кто получил в свое время только, гуманитарное образование, достаточно ясно, зачем придавать машинам, даже самым толковым, человеческий облик. Между тем это очень просто. Во-первых, инопланетяне, неожиданную встречу с которыми никак нельзя исключить, должны сразу же получить представление о том, как выглядят обитатели Земли. Во-вторых, что значительно менее важно, операторам с наземных станций слежения привычней и легче работать с человекоподобными устройствами, нежели с железными ящиками, вроде кассовых аппаратов, только поумней.

На сей раз космокосметики превзошли себя. Взять ту же Лялю. Она вышла настолько удачно, что на улице мужчины заглядывались на нее. А за каких-то три-четыре месяца предстартовой подготовки Ляля получила столько предложений сходить в кино, сколько другой, натуральной девушке с лихвой хватило бы на несколько лет.

Словом, внешний облик экипажа ничуть не беспокоил руководителей полета. Если что их и тревожило, так это специальная подготовка машин. А с ней, по правде говоря, не все было ладно. Сначала хотели приурочить высадку к стасемидесятипятилетию освоения Меркурия, потом гнали к ежегодному съезду собирателей марок на космические темы. А в спешке, сами понимаете, какая подготовка...

С роботами же, как известно, надо держать ухо востро. Заранее никогда не скажешь, будут ли они точно придерживаться духа и буквы программы или ни с того ни с сего пойдут куролесить по чужой планете, вызывая неразбериху в Центре и раздражение периферийных галактик.

Теперь, надеемся, читателям понятно, почему руководители программы не разъехались отдыхать по домам сразу же после высадки, а сидели на Центральном пункте управления, напряженно вглядываясь в мерцающую телевизионную картинку. А на картинке было вот что.

...Экипаж работал слаженно. Семен Прокофьевич отдавал короткие распоряжения, остальные без суеты их выполняли. Дик слил воду из радиатора и проверил уровень масла. Крепыш МЦГ выволок мешки с плутониевыми сухарями и разложил их на клеенке, "Рекорд" левой ногой копал колодец, а Лялечка, убрав рыжие волосы под косынку, протирала тряпкой иллюминаторы.

- Хорошо работают, - довольно сказал Директор программы, обращаясь к коллегам, и добавил в микрофон:

- Прокофьевич, не забудь погасить свет и скажи МЦГ, чтоб не ел крошки!

Впрочем, Директор понимал, что к тому времени, когда его совет дойдет до Прокофьевича, освещение давно уже будет выключено, крошки съедены, а экипаж окажется далеко от капсулы.

- Пускай ест, - с нежностью в голосе заметил Главный энергетик, - им горючего на десять лет запасено...

После месяцев крайнего напряжения, на Центральном пункте впервые установилась атмосфера благодушия. Главный механик, на всякий случай проверив пульс Дика, вышел перекусить, энергетик отправился спать, а Директор с Психологом, время от времени поглядывая на экран, заполняли в трех экземплярах посадочные талоны, которые надлежало к утру отправить в Комитет по новым мирам на предмет установления приоритета.

- Что они там застыли? - вдруг спросил Директор, оторвавшись от бумаг.

- Наверное, Прокофьевич решил провести летучку, - неуверенно ответил Психолог. - Рановато что-то...

Экипаж собрался в кружок неподалеку от капсулы. Семен Прокофьевич поочередно тыкал в грудь каждому указательным пальцем и что-то резко говорил. Что именно, разобрать было трудно. Вероятно, он раздавал указания. Судя по тому, что Семен Прокофьевич по несколько раз обращался к каждому, заданий было: много.

Летучка закончилась так же внезапно, как и началась. "Рекорд", получивший задание последним, повернулся к капсуле и совершенно неожиданно для руководителей полета невесть зачем стал изучать обшивку, почти упершись в нее лбом. Остальные, рассыпавшись, помчались прочь от капсулы и через несколько секунд исчезли из кадра.

Происходившее противоречило и программе, и здравому смыслу, которым роботы были напичканы до отказа.

"Рекорд" закончил изучение обшивки. Повернулся на корундовых каблучках и ошалело огляделся по сторонам. На северо-северо-западе шевельнулись кусты, и он неуверенным шагом, то и дело оборачиваясь, направился туда, но потом передумал и дважды обошел капсулу. Он был один.