И Крупеникова - Предел бесконечности

- Здесь переждем, - Глеб показал на заросли можжевельника и тихо посвистел.

- Кого ты зовешь? - удивилась Анна.

- Сейчас увидишь, - и повторил "позывной".

Из чащи донеслось радостное - "гав". По уши грязный, Черныш налетел на хозяина черной торпедой и едва не сбил с ног. Морду псу пришлось зажать, чтобы он не излил свой восторг на всю округу. Затем его внимание переключилось на Тамару, и в можжевельнике началась рычаще-сопящая возня.

- С такой охраной вам тут будет спокойно, - попытался пошутить Орион и вновь тревожно оглянулся туда, где осталась база.

- И думать забудь, - отрезал Глеб. - Вместе пойдем.

- Втроем, - подошел Ростислав.

Анна сидела на широком пне, кутаясь в пиджак немого индивида, и жалобно смотрела на мужчин издали. Все, чего она жаждала сейчас, это уйти подальше от железобетонной утробы, где провела десять беспокойных дней. Уйти вместе с Орионом и с теми, кто стал ее новой семьей. Тамара бесшумно приблизилась к Анне и положила руки ей на плечи.

Глеб посмотрел на девушек, на Всеволода, возле которого уселся пес, и тоном, не терпящим возражений, сказал.

- Нас - четверо мужиков. Двое здесь, двое пойдут к базе. Арифметика ясна?

Ростислав опешил, а Глеб незаметно подмигнул Ориону.

- Да, - кивнул индивид и внятно добавил. - Но мне обстановка там, - он показал на скрытую за деревьями колючую проволоку, - не нравится.

Мне тоже, - подумал Орион, вспомнив про отключенную сигнализацию, но предложение Глеба было разумным, и спорить он не стал.

Мертвая ограда безропотно пропустила мужчин на территорию секретного объекта. Они прошли в зарослях по периметру, пока не показались очертания дороги, ведущей к зданию лаборатории. Глеб сделал знак укрыться в кустарнике. Орион не понял причины маневра, но указание выполнил. В безмолвии потекли минуты.

- Почему мы затаились? - шепотом спросил молодой человек, не дождавшись от друга объяснений.

- Моторы, - тихо ответил Глеб. - Пять или шесть крупных машин.

Скоро и Орион услышал приближение грузовиков. В сумраке появились дрожащие пятна фар. От лаборатории друзей отделяло метров семьсот, но даже с этого расстояния было видно, как пять фургонов остановились полукругом перед основными воротами, и из них высыпали люди в блестящих костюмах химической защиты. Гром взрыва встряхнул апрельскую ночь. Зашумели перепуганные птицы. Эхо прокатилось по лесу и завязло в кронах.

- Зачистка, - выговорил Орион, не веря своим глазам.

- Охрану вывезли заранее, - подсказал Глеб.

- Там же люди!

Глеб ухватил друга за рукав и притянул к земле.

- Не высовывайся. Про нас не знают, но лучше не создавать щекотливых ситуаций.

Еще полтора часа мужчины лежали в укрытии и наблюдали, как солдаты в специальной униформе выводят и выносят людей и рассаживают их по фургонам. Орион до боли в глазах всматривался в далекие силуэты. Несколько теней показались ему похожими на нескладную фигуру Филиппа. Но насмешница-ночь обезличила всех.

Три машины уехали, возле двух оставшихся выстроились солдаты.

- Сейчас начнут прочесывание, - обречено вздохнул Орион.

- Вряд ли. Официально нас на базе вообще не было. Даже тебя Филипп не включил в кадровый реестр, - Глеб позволил себе расслабиться. - Люди будут помнить нас, но для бюрократической машины мы навсегда останемся "невидимками".

- Наверное... Куда это их понесло?

Военные возвращались в здание.

Вскоре ахнул новый взрыв. За ним другой. Третий.

- Это внутри, - Глеб припал ухом к земле. - Решили не церемониться и громят все скопом.

- Я не заметил, чтобы Филипп выходил, - Орион напрягся всем телом, будто надеялся одним рывком перенестись в горящую лабораторию.

- Всё. Поздно, - прошептал Глеб.

Орион прижался виском к влажному душистому мху.

- Я ненавижу это слово - "поздно". Я опоздал дважды, и двое погибли из-за меня! Стас и.. доктор Жулавский.

Глеб перевернулся на бок и опустил ладонь на его руку.

- Как бы ты ни был силен, отважен, умен, остаются вещи, которые влияют на тебя, а ты на них никак не можешь повлиять. Не вини себя. Просто - помни.

- Мне больно, Глеб.

- Я знаю, братишка. Держись. Ты нужен Анне, Ростиславу и Всеволоду. Спрячь свою боль ради них. Они тебя слышат. У вас впереди большая жизнь и вам предстоит пройти ее вместе.

- А ты и Тамара? - Орион поднял голову.

- Земля - это бескрайний простор добра, ненависти, безразличия, любви, тупиков и открытий. И все мы - частица дива человеческого. Того самого, которое не разглядели на земле ни Ольга, ни ее сын... Дорог много, только выбирай. Сначала мы с Томой заглянем домой, я обещал отцу вернуться к посевной. Проводим вас до города и как раз успеем. А там решим, куда дальше.

- Я хочу верить, что наши дороги где-нибудь пересекутся.

- Я тоже. Земля, брат, она круглая!

___________________

Глеб и Тамара вышли к реке. Черныш тотчас влез в воду, облаял водомерок и, выскочив на берег, кинулся по лугу за молодой бабочкой.

- Глеб, а Глеб, - девочка смахнула с лица распущенные русые волосы. - А все-таки, где твой горизонт?

- А во-он он, впереди.

Она звонко рассмеялась.

- Неправда. Ты говорил, что горизонт возле леса, потом - у реки. Мне кажется, что ты давным-давно прошел сквозь него. Как в песне, которую ты мне однажды спел.

Он, прищурившись, посмотрел вдаль.

- Да-а. Предел бесконечности. Он вокруг нас, и он остается впереди.

- Ага, - в больших синих глазах заблестела хитринка. - А знаешь, что я думаю? Я думаю, что каждый человек должен стать горизонтом. Как ты. И не спорь! - она взяла его за руку и развернула к себе лицом. - Ты стал горизонтом для Ориона, Анны, для Ростислава и Всеволода, для ученых в лаборатории, даже для дразнилки-Димки. И для меня.

Глеб изумленно смотрел на Тамару.

- Мы с тобой как две колеи на дороге: идут себе рядом и идут, - продолжала Тома с едва заметной грустью в бодром голосе, - но они никогда не пересекаются. А я так не хочу. Мне пора стать взрослой и сильной... Я вот что сделала.

Он перевел взгляд на ее открытую ладошку и вздрогнул. Черный камень, обвитый четким узором лежал на девичьей руке.

- Ты нарисовала? - у него перехватило дыхание. - Как? Когда?

- Когда мы победили вирус. Я хотела, чтобы мама Анны и Филиппа пришла и посмотрела на нашу землю, увидела все наши цветы и оживила свой. Только вот, Тамара запнулась, - теперь мне кажется, что я ее по-другому нарисовала. Ее цветок был сделан из звезд, а я его изобразила по-нашему, по-земному. Это неправильно?

Глеб задумался. Мгновенный порыв завязался в словах, и он медленно спрятал в своей руке юную ладонь с черным кристаллом.

- Знаешь, Тома, ведь две калии - это одна дорога. Им не нужно пересекаться, они всегда вместе. Как два крыла у птицы. Не будет одного птица не полетит. Когда ты станешь взрослой, у нас с тобой родится дочка. И мы научим ее быть такой же доброй, искренней и чуткой, какой ты представляешь Ольгу. Так для нас будет правильно. А альтернативное начало жизни - это дело Земли.