Игорь Алимов - Дракон 1. Наследники желтого императора

Даже грязные очки не могли заслонить огонь восхищения, горевший в глазах Сумкина. Чижиков слушал, забыв про кофе.

— Ну вот, старик, объединил он страну, провозгласил себя императором, а чтобы не возникало брожения в головном мозгу у слишком ушлых подданных, которые могут за исторические прецеденты ухватиться и начать призывать вновь вылупившегося императора покаяться, или там властью поделиться, или там демократию развести повсеместно, Конфуция и его труды запретил. А книжки, в которых были свидетельства о золотом веке китайской древности, когда все люди якобы были братья, повелел уничтожить — например, сжечь. А тех, кто особо упорно цеплялся за историческое наследие, противоречащее его божественности и самозваному титулу — тех казнил безо всяких сожалений. Меры по тем временам, я бы сказал, вполне разумные и даже где-то гуманные. Особо рьяных, которые против линии партии и правительства активно шли и на общечеловеческих ценностях настаивали с пеной у рта, закопал живьем. И наступила некоторая благодать. Правда, империя его недолго продержалась и, едва наш герой склеил ласты, развалилась, но зато на все времена установила общегосударственные стандарты и показала, как единой страной жить полагается. Это тебе к вопросу о роли личности в истории. Вот так-то, старик. Понимаешь?

— Это я понял. Такой Петр Первый китайский, реформатор невиданной силы… А эти солдатики в латах тут при чем? — немедленно прикопался Чижиков.

— Солдаты? Да ни при чем, это я тебе так, в целях общего развития сообщил… — пожал плечами умный Сумкин. — Тебе же надо развиваться.

— Ну, Федор Михайлович!

— Да ладно, ладно. Был у этого дядьки еще один бзик: он мечтал жить вечно. Ну, знаешь как это бывает? Ху вонтс ту лив форе-е-ева-а-а… — фальшиво, но с душой пропел Сумкин. — Вот и отгрохал себе гробницу, всю жизнь ее строил, почти сорок лет. Окружил свой загробный домик полчищами раскрашенных глиняных солдат, по самую тыковку закопанных в землю. Чтобы охраняли его, старик, когда концы отдаст, в ином мире. И знаешь что? — Сумкин оторвал фильтр у очередной сигареты. — Все эти солдаты, а там их тысячи, они все разные, ни одной пары одинаковых. Возможно, их даже с натуры лепили. Иными словами, это не какие-то там абстрактные манекены, а совершенно реальные персонажи — и они тоже должны были отправиться в иной мир вместе с повелителем… Солдатиков этих сейчас раскопали, величайшая археологическая находка современности, между прочим. Да вот беда: вдруг обнаружилось, что от взаимодействия с воздухом древняя краска с них в момент слезает. Так что часть откопали, а прочие ждут, когда наука придумает особые методы консервации…

— Сколько?

— Что — сколько? — не понял Сумкин.

— Ну, сколько лет они пробыли в земле?

— Сам считай: примерно с… э-э-э… двести десятого года до нашей, знаешь ли, эры, когда император отдал концы. Это очень долго, старик. Так что твои солдаты с китайской схемы — скорее всего, они самые и есть.

— Да-а-а… — вздохнул Чижиков. И зачем же, спрашивается, Сергею понадобилось разглядывать схемы китайских археологических раскопов, да еще под лупой? В чем тут подвох? — Да, а как звали этого дядьку-то? Ну, чьи солдаты? Который тиран тоталитарный?

— А! Этого! Его звали Цинь Ши-хуан.

Нагромождение странностей последних дней — чудесная продажа китайского сундучка за немыслимую кучу денег, попытка ограбления квартиры, отбитая отважным Шпунтиком, необъяснимое появление неприятного Сергея на кухне, и, наконец, находка таинственного дракона, сокрытого в бюстике Мао Цзэ-дуна, и его необычайные свойства, вовсе не повергли Чижикова в смущение, панику или какое-то иное тревожное состояние. Напротив, после нескольких сеансов взаимодействия с драконом Котя пребывал в уверенном спокойствии, которому сам удивлялся: ну как же, после такого человек просто обязан нервничать, дергаться и плохо спать, а он — молодцом, ничего не боится и даже повторения недавнего ночного кошмара.

Из равновесия Чижикова не вывел даже утренний телефонный звонок: на другом конце провода оказался Сергей, настойчиво спрашивавший, подумал ли Котя над его щедрым предложением. Чижиков слушал Сергея невнимательно, равнодушно. Сказал в ответ, что ему неинтересно, что он не понимает, о чем идет речь, еще раз попросил оставить его в покое, сам себе удивляясь, отчего до сих пор не послал надоеду простыми русскими словами в широко известном направлении. Сергей не унимался, был напорист и горяч: упорно настаивал на встрече, ведь «нам очень нужно поговорить, срочно поговорить, это чрезвычайно важно, в первую очередь для вас». Котя хмыкнул и только тогда положил трубку. Трудно иметь дело с человеком, который не слушает собеседника и уж тем более не понимает слова «нет». Лучше уж вовсе с таким не иметь дела.

Телефон звонил еще несколько раз, но втуне: Чижиков с чашкой кофе ушел в кабинет и трубки не брал, а потом кот Шпунтик, которому наскучили раздражающие трели, вспрыгнул на тумбочку, где обитал телефонный аппарат, и, раздраженно дергая хвостом, лапой сбил с него трубку. Выполнив свой долг, Шпунтик заслуженно ушел в форточку, и в квартире воцарилась тишина.

Чижиков загасил сигарету, достал дракона и положил его перед собой на стол. В общем и целом он уже понял, как он работает. Хотелось лишь уточнить некоторые детали. Был только один способ проверить свои догадки: «пробить» кого-нибудь еще кроме Сергея. «Пробить» — именно так Котя обозначил то, что делал дракон.

Чижиков сжал предмет, как обычно зажмурился и отчетливо представил в полумраке своей комнаты девушку Тамару, очень условно задрапированную в простыню… Чижиков аж вспотел — до чего была фигуриста и соблазнительна бывшая боевая подруга! Он даже слегка покраснел, вообразив, что вместе с ним ее пленительные извивы может наблюдать совершенно посторонний дракон!

Котя в деталях вспомнил Тамарино лицо, ее черные длинные волосы, струившиеся по высокой груди плавной рекой… и тут — пробило. Чижиков на самом деле увидел Тамару: одетая в платье-облегашечку, она сидела на коленях у какого-то шкафообразного типа, с лицом, словно вырубленным из гранита, обнимала его тонкими руками за монументальную, украшенную золотой цепью шею и смеялась… А тип, раздувая мощные ноздри, жадно лапал роскошные Тамарины бедра и что-то скрежетал ей прямо в ухо… Больше Котя не выдержал и отключился — он уже умел делать это по желанию.

Потом Чижиков ради эксперимента «пробил» Федю Сумкина и несколько секунд наблюдал профессионального китаиста в естественной среде обитания: Сумкин, сгорбившись, сидел за столом и ожесточенно рылся в толстенном словаре. Затем настала очередь нескольких других знакомых… Тут Котя почувствовал нарастающую усталость и опыты благоразумно прекратил.