Алан Кубатиев - Книгопродавец

Алан Кубатиев

Книгопродавец

Крынкину всегда поручали ответственные дела.

Когда стало ясно, что "Эстетическая энциклопедия" так и будет лежать на складе до морковкина заговенья, Алексей Никитич вызвал его.

Крынкин вошел в крохотный кабинет, не, стучась, сел, не дожидаясь приглашения и спросил, не поздоровавшись:

- Что на этот раз повесите?

Алексей Никитич заметно рассердился. Знал он Крынкина не первый день, никогда его не одобрял, но признавал его полезность в решении проблем вроде Этой. Поэтому он притушил свой гнев и примирительно ответил:

- Ну что ты, Володя, так сразу - "повесите"... Ты ведь ас, "книгопродавец Смирдин"! Надо ее, проклятую, сбросить... Затоварилась!

Крынкин расстегнул замшевый пиджак, закурил длинную сигарету "Данхилл" и сквозь дым обронил.

- Ничего, не капуста. Полежит, не протухнет.

Алексей Никитич вдохнул левой ноздрей на четыре такта, задержал дыхание и выдохнул на четыре такта правой ноздрей. Затем сказал еще более сладким голосом, покручивая в пальцах карандаш "Смена":

Ты сам посуди, кого же я пошлю? Бачурин в командировке, Малинина в декрете, Озерчук бюллетенит, Пяткина еле-еле на два отдела справляется...

Но Крынкин помотал головой, выводя тонким дымом расплывающиеся вензеля:

- Не-е-е-ет. У меня своей рухляди хватает. Вернется Бачурин, поставьте его, и пусть себе тужится!

Заведующий сломал карандаш и ссыпал обломки в пепельницу. Побарабанив пальцами по бювару, сказал сдавленным голосом:

- Говори прямо, чего просишь?

Крынкин посмотрел на свою сигарету и согласно кивнул:

- Вот. Это деловой разговор, это приятно слышать! Я прошу мало. Три экземпляра "Декоративных рыбок", три Дюма, четыре Даррелла, два Лорки и один-единственный "Современный филиппинский детектив". После диктуйте мне любые условия.

С каждым новым названием Алексей Никитич все глубже вживался в кресло. Когда Крынкин умолк, заведующий беспомощно расслабил галстук, сунул в рот таблетку седуксена и махнул рукой:

- Грабь...

Крынкин сердечно засмеялся:

- Уж вас ограбишь, Алексей Никитич! Тамара без вашей записки со склада бумажки не даст. Вы уж напишите...

Внимательно проглядев письменное распоряжение и поймав заведующего на попытке дать вместо четырех книг Даррелла три, Крынкин достойно откланялся и вышел.

После его ухода Алексей Никитич еще долго чувствовал себя так, будто у него с одежды срезали все имеющиеся пуговицы. Такое ощущение оставалось у него даже после самого пустячного разговора с Крынкиным. Хорошо, хоть кабинет можно было проветрить...

Батарейки Крынкин поставил свежие, поэтому мегафон рявкал так оглушительно, что горожане, мчавшиеся по подземному переходу, невольно бросали взгляд на заманчиво разложенную печатно полиграфическую продукцию.

- Новый четырехтомный справочник по таксации лесоматериалов! Незаменимое пособие для дачного застройщика! Справочник для поступающих в вузы, вещь первой необходимости для абитуриента! Увлекательный сборник репортажей с конных заводов Кубани! Без "Эстетической энциклопедии" человек не может считать себя культурным! Содержит необходимые сведения о супружеской жизни!

Народ, любопытствуя, замедлял свой стремительный бег, и Крынкин уже распродал семь томов. От входа вниз по ступеням текла волна ледяного воздуха. Но Крынкину мороз был нипочем. На нем были валенки до колен, толстый свитер верблюжьей шерсти и постовой тулуп с огромным воротником.

Часа в два его тронули за рукав. Крынкин обернулся.

Солидного вида человек нежно ему улыбался.

- Здравствуйте, Володя...

- Здравствуйте, Николай Потапович, - с достоинством ответил Крынкин.

- Ну что, Володя, как стоится?

- Ничего, спасибо, помаленьку...

Человек стеснительно покашлял. Потом, собравшись с духом, спросил.

- Володя, помните, вы в тот раз обещали поискать?..

- Конечно, помню, - отозвался Крынкин. - Задали вы мне работу.

Он выдал какой-то старушке схему метрополитена, отсчитал сдачу и повернулся к клиенту.

- Достал!

- Достали?!! - возликовал Николай Потапович. - Ах, Володя, ну не золотой ли вы человек! Спасибо вам не знаю какое!

Крынкин с натугой склонился - тулуп был точно деревянный - достать из портфеля черный томик. Увидев его, клиент прямо-таки затрясся. Не выпуская книги, он одной рукой и чуть ли не зубами открыл портфель. Уложив ее там, он прижал свой клад к груди и посмотрел на Крынкина счастливыми глазами.

- Ну, Володя, ну, дорогой! Нет слов!

Крынкин сочувственно улыбнулся, глядя в сторону, и покивал головой, - и Николай Потапович вспомнил, замахал свободной рукой.

- Ой, Володя, извините! - полез в карман, вытащил три бумажки и стыдливо спросил:

- Пять номиналов, как условились, да?..

Крынкин принял, после чего осчастливленный Николай Потапович попрощался и унесся с томиком Федерико Гарсиа Лорки, о котором Крынкин не знал ничего, кроме того, что он поэт. За стихи он вообще брал на десять процентов дешевле. Наверное, потому, что сам терпеть их не мог.

До конца рабочего дня к нему еще подходили. Суровый пенсионер в толстом пальто получил Даррелла и "Декоративных рыбок". Два акселерата обрели вожделенных Шекли и Маркеса. Изящной даме в короткой шубке и твердых джинсах после воркующей беседы были вручены Лорка, Даррелл и "Современный филиппинский детектив". И так далее Крынкин работал вдохновенно, но без суеты, успевая вещать в мегафон манящие призывы. Между делом он распродал Энциклопедию, пустив последние экземпляры в нагрузку к Дарреллу и Дюма.

Перед закрытием к нему подошел долговязый парень в вельветовом пальто. Усы у него были толстые, как малярная кисть. Он деловито кивнул Крынкину и сказал:

- Лэн Маккензи, "Алфавит" и "Пернамбуко".

- Годится, - проронил Крынкин. Приняв три ярких конверта, он добыл взамен из неистощимых глубин портфеля аккуратный пакет.

- Жапризо, Гарднер и Найо Марш, "Последний занавес".

Парень молча затолкал пакет в сумку, опять кивнул и зашагал к выходу.

На этом многотрудный день Владимира Крынкина заканчивался. Настала пора сворачивать дело - переход опустел, стало еще холоднее. Мегафон, столик и остатки товара по договоренности хранились в соседнем киоске "Союзпечати".

Старик появился, когда он упаковывал книги. Заметил его Крынкин не сразу, а когда заметил, чуть не испугался. Поднял голову и увидел: стоит рядом старик и пристально на него смотрит.

Крынкин перевел дух и рявкнул не хуже мегафона:

- Вам чего?

Желтые усы стали торчком, глаза сощурились - старик улыбался. Он чуть поклонился, развел руками:

- Простите великодушно, отвлек вас от работы.

- Отвлек, отвлек, - ворчал Крынкин, перевязывая пачку, и уголком глаза следил за стариком Леший знает, что у него на уме...