Джон Уиндем - Ступай к муравью (сборник)

— И что же? Ты, как всегда, преувеличиваешь, Джордж, но в том, что ты говоришь, смысл все же есть.

— А вот что, Солли. В мире еще существуют люди среднего возраста, фактически их численность даже больше, чем раньше, но на них никто не обращает внимания. Все дерутся между собой за право стричь юных барашков: ми, звукозапись, безголосые певцы с микрофонами, владельцы экспресс-баров, пивнушек с джазом, порножурнальчиков, я даже не исключаю, что телевидение тоже наворачивает немалый процент дерьма для подростков. А рядом лежит колоссальный рынок — огромный слой пожилых, для которых практически никто ничего не делает. А ведь это та самая возрастная категория, что принесла нашей промышленности миллионы, штурмуя кинозалы и проливая слезы! Вспомните: «Живи с улыбкой», «Роза Трайли», «Лилия из Килларни», «Дядюшка Долгоног», «Вечером во ржи» и так далее. Этого они жаждут и сейчас, Солли, — комка в горле, слез умиления, чьей-то доброй руки на сердечных струнах. Дай им то, чего они хотят, и они проглотят наживку вместе с крючком. Мы вернем их в кинотеатры, и они будут рыдать, стоя в проходах! И думаю, эта девчонка нам поможет.

— Ты имеешь в виду ремейки? — произнес Солли задумчиво.

— Нет, — ответил Джордж, — это была бы ошибка, за которую многие уже поплатились. Возрастная группа, на которую мы нацелены, осталась прежней, с теми же эмоциональными факторами, но она вышла уже из другого поколения, так что спусковые механизмы эмоций тут иные, не совсем те, что были у прежних взрослых. Нам еще предстоит вычислить, каковы эти механизмы — иначе мы получим просто сентиментальную белиберду.

— Ха! — снова произнес Солли, отнюдь еще не убежденный. — А ты что думаешь, Аль?

— Что-то в этом есть, шеф, — произнес Аль. Он с интересом поглядел на Джорджа. — Значит, предлагаешь делать фильмы про любовь, но не сексуальные, а романтические? Что ж, такой поворот не исключен.

— Еще бы не исключен! Женщина, способная рыдать на собственной свадьбе, — фигура почти фольклорная. Как я уже говорил, мы не собираемся возбуждать сладкую сердечную боль теми же самыми средствами, которыми пользовались в двадцатых годах, но я чертовски уверен, что если найти нужный поворот, благодаря которому удастся возродить извечную кельтскую ностальгию, удача придет наверняка.

— Гм-м… Вряд ли тебе добиться штурма билетных касс с таким именем, как Маргарет Мак-Рафферти, верно ведь, Аль? — заметил Солли.

— Это уж точно, шеф, — поддержал его, Аль. — Ну а как, скажем, насчет Конни O'Mapa? — предложил он.

— Нет, — решительно возразил Джордж, — это именно то, чего мы должны всячески избегать. Такое имя имеет определенную временную привязку, подобно Пегги О'Нил, Грейси Филд или Китти О'Ши. Слишком простонародно. Имя должно иметь шарм и даже оттенок чего-то сказочного… Но вы себя не утруждайте. Я его уже выбрал.

— И как же? — спросил Аль.

— Дейрдра Шилшон, — торжественно объявил Джордж.

— А ну-ка, еще раз, — попросил де Копф.

Джордж написал имя крупными печатными буквами и передал карточку Солли. Солли де Копф сосредоточенно нахмурил брови.

— Аль, я не понимаю, как из такого сочетания букв, как, например, «seen», получается окончание «шон», — обратился он к своему помощнику, заглядывавшему ему через плечо.

— Ирландцы большие мастера на эти штучки, — объяснил Джордж.

— Да, в этом имени есть класс, — согласился Аль, — но только оно никуда не годится. Безнадега! Ты только посмотри, как ирландцы произносят имя Диана… впрочем, это еще ничего… а имя Мэри, уж если на то пошло! Маленькое смещение акцента, и наша девица превратится в Да-а-йдрии Ши-и-лсин.

Де Копф, однако, все еще продолжал изучать карточку.

— А мне нравится, — сказал он. — Отлично смотрится!

— Но, шеф…

— Я знаю, Аль. Остынь. Если клиенты хотят именовать Диану Дайаанн, а эту — Даай-дрии, то какого черта! Они выкладывают денежки и за это имеют право называть артистов как им вздумается, верно? А смотрится отлично!

— Что ж, вам решать, шеф. Однако есть вещи и поважнее имени, — отозвался Аль.

— Она готова отправиться в Маринштейн, — тут же перебил его Джордж.

— Ха! На это все готовы! — заметил де Копф.

— И готова оплатить тамошний курс обучения, — продолжал Джордж.

— Вот это уже лучше, — оживился Солли.

— Но на оплату издержек на проживание у нее денег не хватит.

— Вот это жаль! — сказал Солли де Копф.

— Однако «Поп. Амаль. Теле.» готова оплатить их в качестве своего будущего взноса, — закончил Джордж.

Брови Солли де Копфа поползли вниз и сошлись на переносице.

— А какого дьявола они лезут в это дело? — требовательно вопросил он.

— Так ведь они открыли ее на одном из своих конкурсов, -пояснил Джордж.

Солли продолжал хмуриться.

— Стало быть, они собираются прикарманивать наших звезд еще до того, как те станут звездами? — взревел он. — Черта с два у них пройдет такой номер! Аль, присмотри, чтоб эта деваха получила контракт — опционный, разумеется, зависящий от получения ею маринштейнского диплома и нашего конечного одобрения — это чтоб себе особо рук не связывать. Оплатим ей проживание, и позаботься, чтоб это действительно был хороший отель, а не та дыра, которую выбрала бы ей шпана из «Теле.» Запиши девчонку на соответствующий курс и вели ребятам из рекламы, пусть тотчас начинают над ней работать. Да не забудь дать знать в Маринштейн, что мы ожидаем десятипроцентной скидки! Все усек?

— Еще бы, шеф. Сию минуту, шеф, — сказал Аль уже от дверей.

Солли де Копф повернулся к Джорджу.

— Ну, получай свою звезду, — сказал он. — А какой сюжет у тебя для нее подготовлен?

— Его еще предстоит написать, — сознался Джордж. — Но это нетрудно. Самое главное — мне нужна она. Это будет прелестная colleen с непосредственностью ребенка, с золотым сердцем и так далее и тому подобное на фоне изумрудных полей, пурпурных туманов, ползущих со склонов гор, и голубых дымков, поднимающихся с крыш домишек. Она легкоранима и бесхитростна, она поет грустные песенки, пока доит коров, но в ней присутствует наследственная врожденная мудрость, понимание тайн жизни и смерти, способность дарить нежную любовь овечкам и верить в реальность гномов. У нес будет брат — буйный, беспутный малый, который попадает в неприятную историю, связанную с контрабандой бомб через границу, и она — осиротевшая, невинная, измученная, с горестными воплями пойдет молить за него. И когда она увидит этого офицера…

— Какого еще офицера? — осведомился Солли де Копф.

— Того, который арестовывал брата, разумеется!… И когда она встречает его, старая, как сама жизнь, искра…

— А вот и он, — сказала девушка, сидевшая рядом с Пегги. — Вот это и есть Маринштейн!

Пегги поглядела в иллюминатор. Под чуть наклоненным крылом самолета лежала россыпь белоснежных домиков с розовыми крышами, жмущаяся к берегу широкой излучины реки. На некотором расстоянии от реки поднимался к небу огромный обрывистый каменный массив, а из него вырастал замок с башнями и башенками, амбразурами и знаменами, развеваемыми ветерком. Это был замок Маринштейн, охраняющий уже более двенадцати столетий свой город и все десять квадратных миль княжеских владений.