Владимир Голубев - Никита Добрынич

В это время Мышкин никак не мог пробить половецкий заслон. Они догнали обоз на берегу реки. Половцы уже переправились и оставили у брода две сотни конницы. Две безрезультатные атаки остудили пыл Мышкина, и он приказал ждать Олега. Полчаса, час, полтора. Уже все охотники Никиты и половина конников Мышкина переправились на тот берег, выше по течению, и ждала только сигнала к атаке. Наконец появилась полусотня Олега. Две сотни половцев были сломаны с первого удара. Легкая конница и охотники, на той стороне реки, не давали заслону кочевников уйти, а тяжелая конница Олега ломала попытки организованного сопротивления.

— Их все больше и больше. Мы по дороге имели стычку. Там две сотни. Здесь у переправы еще две, — обеспокоился Олег.

— Знаю. С обозом еще две-три сотни. Посмотри на вооружение, это пастухи, охотники, военный молодняк. Ничего серьезного. Даже лошади никакие, — хмыкнул Мышкин.

— Никита, оставь десяток разгильдяев из коробовского пополнения. Пусть собирают лошадей. Пригодятся, обратно полон везти, — попросил Олег.

— Да. И десяток я направлю назад, там где ты разбил хана.

К вечеру половцев догнали. Мышкин уже давно не вел переговоров, тем более с людоловами, он, не давая врагу подготовиться, атаковал. Схватка получилась жестокая, беспощадная, фактически резня. Полон уже соединился с кочевьем, половцы боролись до последнего, они защищали свои семьи. Дети и женщины сами стреляли из луков в русских воинов, а русские убивали всех, кто с оружием в руках, иногда и тех, кто безоружен. Но половцев было много, очень много.

Одну юрту кочевники огородили двумя рядами перевернутых телег. Копьём их было не достать, а стрелы их не брали, трое богатырей-половцев никого не подпускали, искусно орудуя огромными копьями с широкими и острыми лезвиями. Прекрасные нагрудники, личины, шлемы, поручи стоили огромных денег и показывали высокий статус их владельцев. Никита предложил им сдаться, обещая жизнь и свободу, он не хотел потерь среди своих охотников. Его предложение игнорировали. У Никиты осталось всего два болта, в последнем бою у реки, он стрелял слишком много, надеясь после победы отыскать потерянное, но времени не было. Сейчас его вынуждали истратить последний запас. Никита долго целился, болт попал в правую часть туловища богатыря и должен был пробить ему печень насквозь. Половец обязан был умереть от болевого шока …, но продолжал стоять. Второй болт богатырь отбил копьём, но неудачно, тот пригвоздил половцу кисть к древку копья. На пару секунд кочевник замер, борясь с болью и стрела вошла ему в глаз, не закрытый личиной. Охотники быстро растащили телеги. Охотник, попавший половцу в глаз, с трудом потащил его тело в сторону. В проход ворвался кавалерист, и с хода ударил копьём второго половца в спину. Как убивали третьего богатыря, Никита не видел. Из юрты выскочила безоружная девочка лет пятнадцати, и бросилась к телу того половца, которого убили в спину. Кто-то из охотников выстрелил, уловив боковым зрением «опасность». Девочка умерла у входа в юрту, но пробежала еще пять шагов до тела своего любимого.

Когда утром, на холодную голову, Мышкин оценил численность убитых половцев, он ужаснулся — русские убили больше пятисот человек. Всего сотня «мирных жителей», женщин, детей и стариков осталась в живых. Но было ясно, что без мужчин, этому, ранее могучему, роду не выжить. Из половецкого плена спаслась почти тысяча русских. Трофейных коней хватило всем, остальных лошадей использовали как вьючных.

Только утром, перед отправлением, Мышкин узнал, что это не тот полон, не карачевский. Где-то на дороге два обоза прошли друг за другом, затем разошлись, а Мышкин выбрал не тот след. Результат — неделя отставания. Штабс-капитан ругался, Олег с удовольствием лицезрел это редкое действо. Никита учил слова и выражения, потерянные за сотню лет русской культурой.

— Есть хорошая новость, — Олег дождался паузы в монологе Мышкина, — даже две.

— Обрадуй старика, наконец.

— У нас пополнение. Половцы держали для выкупа два десятка дружинников.

— Неплохо, но потери в численности не покроем.

— Полсотни добровольцев еще набрал. Эти могут из луков стрелять. Бывшие охотники.

— Это была вторая новость, — удивился Мышкин.

— Нет. Что ты! Мы перерезали не всех половецких воинов.

— Да-а, это новость, но не очень хорошая, — угрюмо ответил Мышкин.

— Этот половец не простой воин, он знает, куда увели карачевский полон.

— И готов нам указать место? Ему, какая от предательства выгода? — хмыкнул Иннокентий Петрович.

— Он думает, что те, другие половцы, нас всех вырежут, как овец, — нехотя сказал Олег.

— Такие профессионалы? Есть о чем подумать. Хотя возможен и другой вариант. Два клана, соперничающие за одну территорию. Мы, практически, обескровили один, второй способен полностью уничтожить конкурента.

— Мало того, если отряд уйдет с обозом, мы заберем овец, другой скот, и пойдем потихоньку домой. А если отряд уйдет в степь, то этот клан потеряет только коней. Спасенным из неволи надо будет поторопиться, чтобы не попасть второй раз в неволю, — поддержал идею Мышкина Олег.

— Моим охотникам хватит серебра и золота. Эти нищие грязнули-кочевники увешаны украшениями, как новогодние ёлки, — засмеялся Никита.

— Твои охотники не сдали мне три великолепных доспеха. Напомни им. Договор дороже денег, — недовольно проворчал Мышкин.

— Такой доспех должен выкупаться на вес золота, а не серебра, — попытался защитить своих жадин Никита.

— Я жду ещё час, затем простая конфискация.

Половец долго рассматривал карту. Валера, в свое время, не зря постарался, перенося на великолепный пергамент одну из карт Коробова. Мышкин еще раз отчеркнул ногтем место сегодняшней ночевки, затем показал, проделанный от границы степи, путь. Наконец, половец решился, показал, какой дорогой, и куда, должны вести карачевский полон.

— Тут, по прямой, километров пятьдесят на юг, — прикинул расстояние Олег.

— К вечеру будем на месте. Сменных лошадей загоним, но успеем, — жестко сказал Мышкин.

— В обоз отдали лошадей с запасом. Три сотни лучших половецких коней забираем обратно. Их загоним, а своих сбережем, — предложил Олег.

— Надо взять проводников, — сказал Никита.

— Не надо. Пять добровольцев, из местного призыва, несколько лет пробыли в плену, они знают степь, как свои пять пальцев.

За пять-шесть километров до места, Мышкин разослал поисковые группы. Половцев нигде не было видно.

— Где наш информатор? — поинтересовался Олег.

— Рано еще, — не поддержал его Мышкин.

— Пока рожон натешем, пока вкопаем … Но половцу повезло, прибыла разведгруппа. Сразу за ней, показалась вторая. Половецкая орда, снялась и откочевывала со стойбища на юг, в противоположную от русского отряда сторону. Вчерашние беглецы-половцы уже добрались, и предупредили об опасности соседей. А карачевский полон, под охраной половцев, неторопливо двигался к старому стойбищу.