Владимир Голубев - Никита Добрынич

Сгоряча, в атаку на плетень двинулась пехота. Но со стороны Чернигова ловушки на берегу отсутствовали, и кавалерия легко отгоняла пехоту назад. Воеводе пришлось воспользоваться услугами панцирной пехоты. Её киевский князь дал не так много, всего около трех сотен. Основную мощь составляла конная дружина, почти пять сотен воинов. Пять тысяч ополчения воевода за войска не считал. Не считал их за войска и Олег. Две сотни панцирной пехоты легко обошли плетень по берегу, и уже были готовы атаковать лучников и арбалетчиков Чернигова, непрерывно стреляющих из-за плетня.

Мерзлая земля начала дрожать, как при землетрясении. Двойная цепь рыцарской конницы приближалась к панцирной пехоте Киева. Те оказались не готовы к атаке, не смогли перестроиться, а главное, не имели копий. Громадные лошади, защищенные броней, огромные всадники с длинными копьями, в латах. Гул стоял такой, что не было слышно соседа в строю. Пронзительный, противный звук трубы разорвал грохот конной атаки. Плетень повалился наружу и, через мгновение, конная лава накатилась на киевских пехотинцев, две сотни панцерников из трех перестали существовать. Тяжелые, медлительные, они не успели отступить, и были затоптаны лошадьми. Воевода не мог поверить: пять сотен черниговцев не дают пятитысячной армии перейти границу. Смешной плетень, колышки и ямки на берегу — это препятствие для трусов. Ближе к вечеру злополучный плетень был преодолен. Черниговцы дождались затишья и отступили. Армия двинулась вперед, через два часа показался совершенно целый, брошенный жителями поселок. Высокий частокол, многочисленные деревянные дома, стоящие тесно друг к другу, соломенные крыши, всего одни, узкие ворота. Никто не задал себе вопрос, почему черниговцы, отступая, не сожгли поселок. Поселок загорелся среди ночи, одновременно со всех сторон. Соломенные крыши всегда горят ярко, особенно ночью. Но раньше никто не видел, чтобы жидкий огонь выплескивался в стороны огненными струями. Редко кто, из заночевавших в поселке дружинников, смог спастись. Зарево от пожара было видно далеко. Наутро только пепел гулял по поселку. Ветер поднимал его высоко в воздух. Неприятная гарь напоминала переяславской армии о ночной трагедии. Еще два дня Олег отрабатывал на армии врага свои ловушки. Утром третьего дня Олег первый раз применил гранаты, Коробов поставил ему пробную партию. Плохая, низкого качества селитра больше годилась для ракет, но Валентин попробовал изготовить около двухсот гранат, точнее бомб. Для них использовали самое плохое железо, Валентин приспособил мощный арбалет, который навесом бросал гранаты на сто метров, Олега это вполне устраивало. Очередной плетень поперек реки создал пробку, и заставил плотно сбиться большой отряд вражеских войск. Около трех сотен пешцов успели пройти сквозь препятствие, намертво вмороженное в лед, и двигались вверх по реке. Три сотни легкой кавалерии атаковали их с трех сторон. Пехота ощетинилась копьями и остановилась, за плетнем накопилось ещё две сотни, и тут наступил ад. Два десятка арбалетов, установленные на санях, успели выстрелить по три-четыре раза. Гранаты взрывались и на льду и в воздухе. Грохот, пламя, ужас и смерть смешали людскую толпу в кучу безумных животных, казалось, атакуй сейчас черниговская конница, и киевляне побегут. Но Олег приказал отступать.

На севере, в Карачеве, дела обстояли гораздо хуже. Военной агрессии не было, княжество наводнили разбойничьи отряды, из Москвы, Рязани, Смоленска, Новгорода и Пскова. Без всякой национальной принадлежности. Но особенно много кочевников. Всех вместе их было не так много, вооружены они были плохо. Но кто-то это всё организовал?! Войска Коробов расположил у границы. Дороги были перекрыты надежно, но маленький отряд легко проникал по тропинкам, замерзшим ручьям и болотам. Наученный горьким опытом Олега, Коробов отдал приказ в плен разбойников не брать. Скоро больше двух тысяч разбойников висели на всех дорогах княжества, по ту и эту стороны границы. Разведка подвела, выяснить инициатора разбойничьей атаки она не смогла, допросы бандитов ничего не дали. Только через месяц непрерывных погонь за разбойничьими шайками, одному из сотников повезло. К старому Михаю молодежное руководство карачевской кавалерии относилось с уважением, но все считали его медлительным, осторожным, и не ждали от него ничего особого. Его сотня за зиму задержала лишь десяток разбойников, вырвавшихся из засады другой сотни. А тут небывалая удача. Михай преследовал большую банду московских разбойников. Умело загоняя бандитов вниз по реке, сотня прижала москвичей к сторожевой башне. Тут и выяснилось, что бандиты отлично вооружены и хорошо обучены. Банда была небольшая, около полусотни всадников. Уйти им было некуда, лес по берегам реки был завален срубленными деревьями. Три десятка стрелков на башне не давали разбойникам прорваться вниз по реке. Потеряв в первой попытке троих бандитов из передового дозора, разбойники остановились на безопасном расстоянии.

Недолго посовещавшись, банда развернулась, и двинулась вверх по реке, на прорыв.

Встречный бой был жесток. Несмотря на трехкратное преимущество, сотня Михая потеряла почти тридцать человек. Трое разбойников прорвались, и, судя по всему, остальные бандиты обеспечивали им прорыв собственными жизнями. Удача отвернулась от москвичей, буквально через полчаса, они наткнулись на десяток саней михаевского обоза. Тот растянулся по накатанной дороге на добрые пару сотен метров. Разбойники пытались обойти его по целине, потеряли скорость в глубоком снегу, и обозники сделали то, что не смогли сделать профессиональные военные, нашпиговали разбойников стрелами. Коней берегли, целили по людям. Двое бандитов остались живы. Спасло их не то, что обозники плохо стреляли, а хорошее качество доспехов. Молодой разбойник, фактически мальчишка, был оглушен стрелой с короткой дистанции. Пара стрел пробила его доспех, но потеряла силу. Мальчишка был даже не ранен. Главарю разбойников повезло меньше. Он дважды был ранен в одну и ту же руку, и, видимо, от боли потерял сознание.

— Слабак! Из благородных, наверное. Боль стерпеть не смог, — презрительно процедил сквозь зубы, подъехавший сотник. Он имел на это право, за двадцать лет походной жизни Михай много навидался, сам был не раз ранен. Богатое оружие последней троицы навело, даже медлительного сотника, на соответствующие мысли.

— Этих двух забираем с собой в город. А то помрут от наших допросов раньше времени. Необычные нам разбойники достались, — глубокомысленно рассудил сотник.

Олег позволил киевлянам дойти до того места на Десне, где год назад был разбит Удалой. Северский воевода уже давно бы отступил, его потери были огромны. При полной, внешней, неуязвимости небольшого войска черниговцев, тех казалось так мало, что он решил захватить столицу княжества. Новое сражение было выстроено самым тщательным образом. Каждый знал свой маневр, на любом этапе битвы. Плохо то, что противник своих маневров не знал. Ополчение побежало от карачевских рыцарей, даже не вступив с ними в бой. Оно превратилось в толпу, перегородило все пути для маневрирования, заслонило собой дружину и дало ей возможность отступить. Северский воевода спасал самое важное, что у него было, свою и киевскую дружины. Отступление. Нет! Бегство. Воевода оставил на произвол судьбы своих ополченцев, твердо зная, что их в плену их ожидает рабство. Только поздно вечером обе дружины расположились на ночевку. Воевода рассудил, что черниговские войска значительно отстали, и ночью двигаться не будут. Это было абсолютно верно, но еще трое суток назад, в тылы северского войска была отправлена вся существующая у Олега панцирная пехота. Всего пять сотен, но с ними были направлены три сотни арбалетчиков и инженерная часть. Все ехали в объезд на санях, на них же везли инструменты и материалы для строительства укреплений. Место для строительства было выбрано заранее, небольшой холм на берегу реки, рядом с наезженной дорогой. В то время, пока одни строили невысокую стену, другие рассыпали чеснок, мешающий обойти крепость целиной. Поздним утром, успокоившись, с полной уверенностью, что черниговская кавалерия отстала, северский воевода увидел перед собой небольшую крепость. Он понял, что, потеряв пару часов, попал в окружение. Воевода уже дважды видел работу рыцарской кавалерии Чернигова. Возможно, они молоды и неопытны.