Жанна Жунусова - Имаго

— Смотри! — девушка повернула Лиллиан лицом к площади, чтобы та увидела людей, моментально превращенных в пыль, — Смотри! Это могло случиться с тобой! — кричала девушка на свою спутницу. И, судя по всему, не напрасно…

Глаза Лиллиан подернулись влагой. Долгое время она молчала, безотрывно глядя на черную пыль, устилавшую асфальт, пока вдруг не почувствовала, как какая-то теплая корочка стягивает кожу рук…

Она кричала. От невыносимой боли и шока. Кричала так, что приблизиться девушка-подросток к ней не решалась. Только когда крик превратился в бессильные всхлипы, девушка обняла Лиллиан. В липкой паутине тишины "сигары" продолжали обрушивать столпы света на землю. Мир застыл на старой, беззвучной кинопленке.

— Что происходит? — наконец заговорила Лиллиан.

— А ты не видишь?! — закричала девушка. — Нас убивают! Как послушное стадо! Вот что происходит!

Лиллиан снова повернула к опустевшей площади, где потоки воздуха уже успели сравнять с землей сажу, бывшую некогда Венцом природы.

Бессвязные, пестрые мысли разгорались и потухали, сливаясь в один, непостижимый калейдоскоп. Лиллиан не могла понять, чего ей хочется больше: жить или умереть. Но одна мысль с бегом секунд становилась все ярче и вскоре вытеснила все остальные. Одна мысль поставила точку в извечном вопросе: "ЖИТЬ".

— Моя дочь! — воскликнула Лиллиан. — Моя дочь осталась дома. Одна! — сказала она, обращаясь неизвестно к кому, и ринулась с места. Но…

— Сначала мы обработаем и перевяжем твою руку, — заявила рыжеволосая девчонка.

— Диана там одна, понимаешь?! — закричала Лиллиан.

— Еще бы! Так было нужно. А тебе она велела приковаться наручниками. И не спрашивай, откуда мне это известно! — опередив Лиллиан, отрезала девушка.

Путь до ближайшей аптеки занял чуть больше двадцати минут. За это время Лиллиан удалось выяснить:

— что худенького, но, как она убедилась, невероятно сильного подростка зовут Кира;

— что своих родителей Кира заперла в подвале;

— что над некоторыми оружие пришельцев не властно, и что они, объединившись, пытались дать противнику отпор. Правда, о способе борьбы Кира не упомянула.

Превозмогая усиливающуюся с каждой минутой боль, Лиллиан шла позади рыжеволосой девушки. Затрудняясь ответить, что причиняло больше страданий: разрывающая на части боль в руке или клубок тревожных мыслей, роящихся у нее в голове.

Аптека находилась на первом этаже торгового центра неподалеку от здания Правительства. Так, что был виден флагшток, лениво колыхавшийся над закругленным фасадом.

— Почему они не заперли двери? — спросила Лиллиан, оглядываясь по сторонам, когда они с Кирой вошли в аптеку.

— А зачем? Кому-то ведь могут понадобиться медикаменты. Ты что, никогда не слышала о новом постановлении при чрезвычайном положении оставлять продуктовые магазины и склады, аптеки открытыми? Чтобы население могло выжить, — вздохнула Кира, поняв, что супруга главы Правительства далека как от дел политических, так и от гражданской обороны.

— Ну, вот! То, что нужно! — торжествующе воскликнула она, хватая с полок медикаменты.

Сайрус, Диана…Я должна вас найти! Я найду… найду…

— Эй! Слышишь меня?

— Да.

— Я уже было подумала, что они снова включили поле! — Облегченно вздохнула Кира. — Знаешь, в отдельно взятом радиусе они его выключают, — добавила она после короткой паузы, — когда луч сделает свое дело. Поэтому ты себя контролируешь. Правда, надолго ли?

— ?

Кира усадила Лиллиан за стол, с которого секунду назад полетели бумаги, письменные принадлежности, телефон.

— Начнем! — выдохнула девушка, расставив медикаменты на месте сброшенного хлама. — Но сначала я вымою руки.

Кира заглянула в служебную комнату. Справа от входа находились шкафчики для одежды и личных вещей персонала, слева — кушетка. Маленькая комнатушка блистала чистотой. На мгновение девушке показалось, что следы человеческого здесь пребывания были старательно уничтожены, потому что единственным различимым запахом был холодный и "пустой" запах кварцевого излучения.

— Обезболивать, надеюсь, не придется? — поинтересовалась Кира, вернувшись из служебной комнаты.

— Не придется, — прозвучал оторванный от реальности голос Лиллиан.

Четкими, уверенными движениями Кира сначала откупорила бутыль с перекисью водорода, обильно смочила марлю и принялась промывать рану, не забывая обработать кожу вокруг. После того, как экссудат был удален, а рана продезинфицирована, распечатала ампулу с бесцветной жидкостью, шприцем вытянула из нее все содержимое, которое немедленно ввела в закупоренную бутыль с водой для инъекций. Слегка потрясла флакон.

— Что это? — спросила Лиллиан.

— Лавасепт. Антисептик, — пояснила девушка, пропитывая кусок ваты приготовленным раствором. Лиллиан ощутила легкое, едва уловимое пощипывание, когда культи коснулся завернутый в марлю ватный тампон. Она не сводила глаз со своей руки, на то, как ловко ее перебинтовывают длинные тонкие пальцы.

Смотрела, потому что так был спокойней.

Видеть — все-таки лучше, чем чувствовать себя маленьким слепым котенком, заблудившимся в темном углу.

— Готово! — наконец объявила Кира.

— Спасибо.

— Это мой гражданский и профессиональный долг — помогать пострадавшим.

— ?

Девушка рассмеялась:

— Учусь в медицинском.

— Какой факультет? — поинтересовалась Лиллиан.

— Психиатрии.

Сайрус очнулся на полу перед хромированной дверью. Все тело прошивала острая боль, во рту пересохло. Он открыл глаза, но по-прежнему не мог понять, где находится. Почему оказался запертым в этой комнате. Боль, как отбойный молоток, продолжала бить, и Сайрус на мгновение пожалел, что пришел в сознание. Преодолевая усталость, он встал. Неуклюже пошатнулся, едва не упав, оглянулся по сторонам.

Экран видеофона погас и, как выяснилось, давно. Сайрус взглянул на часы. Неужели он пролежал без сознания час? Странный холодок пробежал по коже, он мгновенно вспомнил недавние события: и как оказался запертым снаружи, и как безуспешно пытался связаться с другими. Бросился к видеофону. Включил его. На экране горели символы: имя главы правительства и его идентификационный номер.

Сайрус ввел номер Лиллиан.

Последовал сигнал. Одна минута томительного ожидания показалась главе правительства часом. В голове роились тревожные мысли. Больше всего на свете ему хотелось быть рядом с близкими. Все, кем он был — мужем, отцом.

На экране появилось сообщение, что абонент недоступен.

Что-то перевернулось в душе Сайруса. Будто с двухсотого этажа сорвался лифт, и летел теперь в пропасть шахты. Он собрал всю свою волю и повторил попытку. Только на этот раз, набирая другой номер.