Евгений Лукин - Приблудные

— Н-ну…

— То есть окажемся мы с тобой перед выбором… Куда податься? Либо мы по ту сторону забора, либо по эту…

— Они еще только договариваются, — напомнил Сергей Арсентьевич. — Не удивлюсь, если Обрыщенко в итоге всех обует. Но, знаешь, ты прав. От вылазок в город мне пока стоит воздержаться…

— А твои прожекты? — подначил Костик. — Не ждать милостей от природы, подняться со дна, вернуться в общество…

— Прожекты? — с горечью переспросил Мурыгин. — Те, которые ты в прошлый раз оборжал?

— И что?.. Я рушил твои мечты, но я их, черт возьми, не запрещал хотя бы! Так что, имей в виду, сейчас я полностью на твоей стороне…

Мурыгин вздохнул.

— Ты — жертвенная натура, — с уважением сказал Стоеростин, так ничего, кроме вздоха, и не дождавшись. — Таким не место в бизнесе… Раиска у тебя в руках. Причем сама виновата, никто ее за язык не тянул! Определенная сумма? Вот пусть платит за молчание определенный процент с определенной суммы… Не дергайся — шучу!.. Нет, но какая наглость! Собирайте манатки и уматывайте… Что ты ей ответил? Послал, надеюсь?

Мурыгин ожил. Даже ухмыльнулся.

— Ничего подобного… Сказал, что ради дочери готов на все. Заночуем в Пузырьках…

Стоеростин обомлел.

— Позволь… У тебя там кто-то знакомый?

— В Пузырьках? Нет.

— А как же мы тогда…

— А так…

— Это в смысле… никуда не идем?

— Ну ты сам подумай! Куда мы отсюда попремся?

Костик моргал.

— Да… — вымолвил он наконец. — Давненько я не был женат…

Внезапно лица тронуло холодком. Вскинув глаза, увидели, что с востока прет огромная мутная туча. Спустя пару минут она сглотнула солнце и погрузила округу в зябкий сумрак. Кошечки с подпалинами нигде не наблюдалось. Чуткие твари, на все реагируют заранее…

— Чуть не забыл спросить, — несколько замороженным голосом промолвил Сергей Арсентьевич. — А от дождя ты здесь где укрываться намерен? Подстилка-то снизу, а не сверху…

Оба с сомнением посмотрели на дырявую палатку.

— Колодец! — Костика осенило. — Он же у вас крытый! Под крышей и переждем… Давай хватай шмотки — и вперед!

— А добежим?.. — усомнился Мурыгин.

Не добежали — накрыло на полпути, причем не дождем, а снегом. Рванул ветер, закрутило, замело. Остановились, переглянулись. Ну, снег — не ливень, снег можно и в палатке переждать.

Пошли было обратно — и остановились вновь. Впереди шагах в тридцати от них круглилось нечто вроде осевшего на траву гигантского мыльного пузыря, внутри которого смутно различались пень и палатка. Одно из двух: или полушарие это возникло минуту назад, или в ясную погоду оно просто не было заметно и проявлялось только во время дождя, снегопада и прочих стихийных бедствий.

— Заботливый… — вымолвил Костик, завороженно глядя на новое диво. — Навесик соорудил… над мисочкой…

Приблизились вплотную, дотронулись — неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег.

Кабы не пень и не палатка — простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырех. Было в ней заметно теплее, а главное — тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал. Как, кстати, и звуки.

Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чем-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворенный, вернулся.

— Порядок! — известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. — Над горшочком — тоже навесик…

Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку.

— Как же так? — спросил он в недоумении. — Дачи рушит, а убоище это твое под крылышко берет…

Костик поскреб за ухом.

— Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей сколько?.. А может, наша — потому и не трогает…

— Интересно… — продолжил свою мысль Мурыгин. — Если, скажем, попробовать отстроиться…

— А смысл? Участок не сегодня-завтра Обрыщенке отойдет.

— Какая разница: Раиса, Обрыщенко… Хрен редьки не слаще.

— Да нет, Раиса, пожалуй, слаще, — подумав, заметил Костик. — Ты пойми, я, конечно, желаю твоей дочери всяческого благополучия и счастья в личной жизни, но, знаешь… я бы предпочел, чтобы все оставалось как есть…

— Да я так, теоретически… Позволит, не позволит?

— Кто? Он или Обрыщенко?

— Разумеется, он .

— Вряд ли, — сказал Костик. — Даже стройматериалы не даст завезти. Ни нам, никому. Еще и за шкирку оттреплет… А чем тебе здесь плохо?

— Воды нет. Что же, каждый раз к колодцу бегать?

— Да, воды нет, — печально признал Костик. — Это он зря… Порядочные хозяева так не делают, две миски ставят. Жратва жратвой, а приютил — так пои…

Окинул критическим оком тихий приют. Темновато. Вечереет, а тут еще снегопад…

— А вот мы сейчас свечечку запалим, — пообещал Костик и полез в палатку. Та рухнула. Чертыхаясь, выбрался из-под драного брезента, но восстанавливать ничего не стал. Действительно, какой смысл?

Вскоре стало совсем уютно. Ветер снаружи, надо полагать, утих, и снег, чуть позолоченный огоньком свечи, теперь скорее лился, чем скользил по гладкому нематериальному куполу, слагаясь понизу в этакий кольцевой внешний плинтус четырех метров в диаметре. Забавно, однако сам огонек ни в чем не отражался.

— По-моему, все складывается неплохо, — молвил Костик. — Дня два нас точно никто не потревожит…

Стоеростин был доволен. А вот Сергей Арсентьевич хмурился. Закурил, протянул пачку приятелю.

— Не хочется что-то, — сказал тот.

— Окончательно расторгаешь связь с цивилизацией?

— Угу…

Мурыгин спрятал сигареты и принялся изучать Костика. Честно сказать, самому курить не хотелось — из принципа закурил.

— Неужто и бутылка цела?

— Даже не притронулся…

— Плохо дело… — Сергей Арсентьевич затянулся, дунул в незримую стену — посмотреть, что получится. Дым подхватило и вынесло наружу. — Этак он , я гляжу, тебя от всех дурных привычек отучит. И будешь ты у нас кот ученый…

— И днем, и ночью, — торжественно подтвердил Стоеростин.

— А ты обратил внимание, что все твои будущие достоинства начинаются с частицы «не»? Не курить, не пить…

— Как и большинство заповедей, — ответил Костик, позабавленный серьезностью мурыгинской физиономии. — Не убий, не укради… не прелюбодействуй…