Артур Кларк - Острова в небе

После занятий тридцать минут отводилось на самоподготовку, и иногда ею действительно занимались. Это было для меня куда полезнее, чем уроки, поскольку ребята рассказывали мне о своей работе и о том, что они видели в космосе. Некоторые из них провели на станции уже два года, лишь время от времени ненадолго возвращаясь на Землю.

Конечно, многое из того, что они мне рассказывали, было из разряда небылиц. Норман Пауэлл, наш главный юморист, постоянно пытался морочить мне голову. Сперва я покупался на некоторые его байки, но потом научился отличать правду от, так сказать, преувеличения.

Как выяснилось, в космосе можно устраивать интересные трюки и розыгрыши. Для одного из самых лучших потребовалась всего лишь обычная спичка. Однажды, когда мы были в классе, Норман неожиданно повернулся ко мне и спросил:

– Знаешь, как проверить воздух на то, можно ли им дышать?

– Если нельзя, то, думаю, ты и так скоро об этом узнаешь, – ответил я.

– Вовсе нет – ты можешь слишком быстро отрубиться и не успеешь ничего сделать. Но существует тест, которым издавна пользовались на Земле в шахтах и пещерах. Просто несешь перед собой огонь, и если он погаснет – значит, еще немного, и ты тоже сдохнешь!

Пошарив в кармане, он достал коробок спичек. Я удивился, увидев нечто столь старомодное на станции.

– Здесь, конечно,- продолжал Норман,- пламя будет гореть как надо. Но если бы воздух был плохим, оно сразу же бы погасло.

Он небрежно чиркнул спичкой о коробок, и она вспыхнула. Вокруг головки образовалось пламя, и я наклонился, чтобы внимательнее его рассмотреть. Это было очень странное пламя, не вытянутое и острое, а почти шарообразное. У меня на глазах оно съежилось и погасло.

Порой кажется странным, как работает разум, поскольку до этого мгновения я дышал нормально, но теперь мне казалось, будто я задыхаюсь. Посмотрев на Нормана, я в тревоге сказал:

– Попробуй еще раз – видимо, со спичкой что-то не так.

Он послушно чиркнул еще одной спичкой, она погасла так же быстро, как и первая.

– Пойдем отсюда,- выдохнул я,- Похоже, воздухоочиститель засорился.

И тут я увидел, что все остальные широко улыбаются.

– Без паники, Рой,- сказан Тим.- Ответ очень прост. – Он взял коробок у Нормана.- С воздухом все в полном порядке, но если ты немного пошевелишь мозгами, то поймешь, что пламя просто не может здесь гореть. Поскольку сила тяжести отсутствует и все вокруг неподвижно, то и дым не поднимается, и пламя само задыхается. Единственный способ заставить его гореть – вот какой…

Он зажег еще одну спичку, но, вместо того чтобы держать ее неподвижно, начал медленно водить ею в воздухе. Она оставляла позади себя дымный след и продолжат гореть, пока от нее не остался лишь маленький черенок.

– Спичка все время находилась на свежем воздухе потому пламя не задохнулось от продуктов горения. И если ты считаешь, что это просто забавный трюк, не имеющий никакого практического значения, то ошибаешься. Это означает, что нам приходится поддерживать воздух на станции в движении, иначе с нами вскоре случится то же самое, что и с той спичкой. Норман, не включишь ли снова вентиляцию, после того, как столь удачно пошутил?

Урок был весьма действенный, я решил когда-нибудь отомстить Норману. Не то чтобы он мне не нравился, но его чувство юмора меня утомляло.

Кто-то крикнул:

– «Канопус» стартует!

Мы все бросились к маленьким круглым иллюминаторам. Разглядеть что-либо мне удалось не сразу, но в конце концов я пробился вперед и прижался лицом к толстому прозрачному пластику.

«Канопус» был самым большим лайнером на марсианской трассе и провел здесь несколько недель, подвергаясь стандартному техосмотру. В течение последних двух дней на борт загружали топливо и пассажиров, и теперь корабль уходил прочь от станции. Пока что нас разделяло с ним несколько километров. Как и Жилая станция, «Канопус» медленно вращался, чтобы пассажиры могли ощущать силу тяжести. Он напоминал нечто вроде гигантского бублика – кабины и жилые помещения образовывали кольцо вокруг реактора и двигательных установок. Во время путешествия скорость вращения корабля должна была постепенно уменьшаться, чтобы к тому времени, когда пассажиры окажутся на Марсе, они успели привыкнуть к соответствующей силе тяжести. Но время обратного рейса происходило то же самое, но только с точностью до наоборот.

Старт корабля с орбиты выглядит совсем не так впечатляюще, как старт с Земли. Естественно, все происходит в полной тишине и к тому же очень медленно. Нет ни пламени, ни дыма; все, что я смог увидеть,- едва заметный туман, вырывающийся из двигателей. Большие радиаторные пластины стали вишнево-красными, затем, по мере того

как тепло из реактора уходило в космос, раскалились добела. Тысячи тонн массы лайнера постепенно набирали скорость, хотя должно было пройти еще много часов, прежде чем она будет достаточной, чтобы улететь прочь от Земли. Ракета доставившая меня на станцию, двигалась с ускорением в сто раз большим, чем «Канопус», но огромный лайнер мог поддерживать работу двигателей в течение недель, чтобы в конце концов набрать скорость почти восемьсот тысяч километров в час.

Через пять минут корабль находился уже в нескольких километрах от нас, он ушел с нашей орбиты и взял курс на Марс. Я жадно смотрел ему вслед, думая о том, когда я тоже смогу отравиться в подобное путешествие. Норман, видимо, заметил выражение моего лица и, усмехнувшись, сказал:

– Думаешь о том, как бы удрать «зайцем» на следующем корабле? Забудь. Не получится. Да, я знаю, в книжках об этом пишут, но в реальности такого никогда не случалось – слишком много мер предосторожности. И знаешь, что сделают с «зайцем», если обнаружат такого?

– Нет,- ответил я, стараясь не выказывать особого интереса, хотя, если честно, у меня были кое-какие мысли на щи счет.

Норман злорадно потер руки:

– Лишний человек на борту означает, что настолько же меньше еды и кислорода останется для всех остальных, к тому же будут нарушены расчеты запасов топлива. Так что тебя просто выбросят за борт.

– В таком случае хорошо, что никто до сих пор не пытался улететь «зайцем».

– Конечно, ведь у «зайца» не было бы ни единого шанса. Его бы заметили еще до начала полета. На космическом корабле просто негде спрятаться.

Я запомнил эти сведения на будущее – когда-нибудь они могли пригодиться.

Космическая станция номер один была довольно велика, но, как я быстро выяснил, стажеры не считали ее любимым местом для времяпрепровождения. У них был свой клуб, уникальный в своем роде, и прошло некоторое время прежде чем мне позволили его посетить.

Недалеко от станции располагался настоящий музей астронавтики – кладбище списанных космических кораблей. Эти корабли представляли собой не более чем скелеты, поскольку с большинства из них были сняты все приборы. На Земле их, конечно, давно бы уже разъела ржа, но здесь, в вакууме, они продолжали оставаться яркими и блестящими.