Артур Кларк - Пески Марса [сборник]

Прямая, как стрела, лежала в пустыне сверкающая металлическая дорога. Вернее, не дорога, а взлетная полоса длиною в восемь километров. Она была нацелена на северо-восток, в направлении безжизненной центральной части континента, за которой простирался океан. Над этой землей, бывшей родиной аборигенов, постоянно с ревом проносились странные объекты. А самые странные и огромные из них сейчас лежали в начале взлетной полосы, откуда им вскоре предстояло взмыть в небо.

В долине между невысокими холмами в свое время вырос городок. Построили его с единственной целью — жители должны были обслуживать электростанцию и топливную базу, расположенные в конце взлетной полосы. В последние три года в городок стали прибывать ученые и инженеры со всего света — здесь шла сборка «Прометея», первого в истории человечества звездолета.

Легендарный Прометей принес с небес на землю огонь. «Прометей» двадцатого века должен был вернуть атомное пламя обратно, в обитель богов, и доказать, что Человек освободился от цепей, миллион лет приковывавших его к родной планете.

Похоже, никто не знал, кто именно дал кораблю это имя. И на самом-то деле это был не один корабль, он состоял из двух отдельных компонентов. Не мудрствуя лукаво, разработчики окрестили их «Альфа» и «Бета». Только верхний компонент, «Альфа», являлся ракетой в чистом виде. Компонент «Бета» полностью именовался так: «сверхзвуковой стратосферный реактор», но большинство людей обычно называли его атомным тараном, так было проще и выразительнее.

Казалось бы, куда там летающим бомбам Второй мировой войны до двухсоттонной «Беты», способной рассекать атмосферу со скоростью несколько тысяч километров в час. Между тем принцип действия у них был одинаковый — применение движения вперед для создания необходимой компрессии для реактивного двигателя. Отличие заключалось лишь в топливе. В примитивных ракетах сгорал бензин, а в «Бете» — плутоний, и дальность ее полета была практически не ограничена. Ее воздухозаборные устройства собирали и сжимали разреженный газ в верхних слоях атмосферы, а раскаленная добела горелка атомного двигателя выбрасывала этот сжатый воздух из сопл. Когда воздух становился слишком разреженным, «Бета» отправляла к двигателю метан из топливных баков и становилась ракетой в чистом виде.

«Бета» была способна покинуть атмосферу, но не могла окончательно проститься с Землей. Ее задача носила двойной характер. Сначала ей нужно было доставить топливные баки на околоземную орбиту, где они затем кружили наподобие маленьких лун до тех пор, пока в них не возникала надобность. Лишь после этого «Бета» могла поднять «Альфу» в космос. Затем «Альфа», имеющая более скромные размеры, должна была заправиться топливом из баков, ожидающих ее на орбите. Включив двигатели и покинув орбиту Земли, она устремилась бы к Луне, а «Бета», терпеливо кружа по орбите, ожидала бы ее возвращения. К концу странствия в восемьсот тысяч километров у «Альфы» едва хватило бы топлива для того, чтобы выйти на параллельную орбиту. Затем экипаж и оборудование следовало переправить на «Бету», у которой топлива было достаточно, чтобы благополучно вернуться на Землю.

Этот сложный план, даже при использовании атомной энергии, был пока единственным способом осуществления полета к Луне и обратно на звездолете весом в несколько тысяч тонн. Кроме того, у этого плана имелся ряд преимуществ. «Альфу» и «Бету» можно было запрограммировать так, чтобы они выполняли собственные, автономные задания, причем с такой эффективностью, какой нельзя добиться от единичного многофункционального корабля. Ведь в одном корабле невозможно совместить способность к полету через атмосферу Земли и посадке на безвоздушную Луну.

Когда все подготовят для следующего путешествия, «Альфа» будет по-прежнему кружить на околоземной орбите, ее снова заправят в космосе и используют для нового полета. Предполагалось, что со временем сконструируют новые, более мощные двигатели, а впоследствии, когда на Луне возникнет колония, там появятся заправочные станции. После этого космические полеты станут коммерчески выгодными. Правда, произойдет это не раньше чем через полвека.

А пока «Прометей», то есть «Альфа» и «Бета», лежал на взлетной полосе, поблескивая под австралийским солнцем, и над ним колдовали инженеры и техники. Они заканчивали работу, проводили последние отладки оборудования. Судьбоносное мгновение приближалось. Через несколько недель, если все пойдет хорошо, «Прометею» суждено было унести надежды и страхи человечества в одинокие бездны небес.

Дирк Алексон отложил книгу и поднялся по короткой лестнице на обзорную палубу. Еще было слишком рано, он знал, что не увидит землю, но, поскольку полет близился к завершению, он волновался и не мог сосредоточиться. Он подошел к узким, немного изогнутым окнам, расположенным в передней кромке огромного крыла, и устремил взгляд на безбрежные просторы океана.

Смотреть, по большому счету, было не на что: с такой высоты были не видны даже самые могучие шторма Атлантики. Дирк некоторое время постоял, гладя на серые просторы под крылом, и перешел к экрану пассажирского радара.

Светящаяся полоска на экране начала вырисовывать первое робкое эхо на границе радиуса действия радара. В шестнадцати километрах внизу и трехстах километрах впереди лежала земля — земля, которую Дирк никогда не видел, хотя в мыслях она для него порой была более реальна, чем страна, в которой он родился. С этих, пока невидимых берегов более четырех столетий назад его предки отправились в Новый Свет в поисках свободы или богатства. И вот теперь он возвращался. Меньше чем за три часа он пересек расстояние, которое его предки с трудом преодолели за много мучительных недель. К тому же его ожидала миссия, которую его предки не могли представить даже в самых дерзких мечтах.

Светящийся образ Края Света сдвинулся на середину экрана радара, прежде чем Дирк наконец увидел береговую линию — темное пятно, почти целиком затянутое туманом на горизонте. Он не почувствовал изменения направления, но знал, что в данный момент лайнер начал плавный спуск к лондонскому аэропорту, до которого еще шестьсот с лишним километров. Через несколько минут он вновь услышит едва различимый, но бесконечно успокаивающий рокот могучих реактивных моторов. Воздух, окружавший лайнер, становился плотнее. Дирк с нетерпением ждал этой музыки двигателей.