Андрей Курков - Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

"А, - мысленно махнул рукой Добрынин. - Назову его Григорием! Чем плохое имя? Хорошее. А когда вырастет - подарю ему конский паспорт, да расскажу, какая у меня тяжелая жизнь была..."

Решив окончательно, что имя у сына будет - Григорий, вернулся Добрынин в вагончик и сел на свое место.

Ваплахов уже лежал на своей лежанке, усталый и пьяненький. Рядом за столом, склонив голову к недоеденному мясу, посапывал Дуев, который тоже хмелел необычайно легко и быстро. Остальные жевали мясо.

- Ну шо, решил? - поинтересовался, выковыривая что-то лишнее из зубов, радист Горошко.

- Да, - спокойно ответил контролер. - Григорием назову.

- Хорошее имя, - согласительно произнес Калачев. Храмов кивнул, выражая свое одобрение.

- Может, сразу отрадируем? - предложил радист.

- Завтра, - сказал Добрынин. - Чего спешить... Вытащил Добрынин после этого разговорчика себе мяса из ведра. Порезал его и тоже жевать принялся.

- Больше мяса не будешь? - спросил Добрынина Горошко.

- Не-е? - ответил тот.

- Тогда я это собакам отнесу! - сказал радист и, прихватив ведро, вышел.

Глава 10

После первого снега целую неделю шли дожди.

Банов просиживал дни в кабинете за "Педагогической поэмой" Макаренко. "Поэма" казалась ему скучноватой, но он терпеливо, страницу за страницей прочитывал, выискивая и запоминая полезные мысли.

Иногда он отвлекался от книги и думал. Думал о том, что ему надо купить новый костюм, хотя в то же время что-то внутри протестовало по этому поводу. Уж очень привык он к зеленому сукну гимнастерки и хотя последнее время все чаще одевал вместо гимнастерки черный простого покроя пиджак, это никак не влияло на его привязанность к зеленому цвету, цвету, связывавшему его настоящее с военным прошлым.

Мысли Банова текли свободно, они легко перескакивали с предмета на предмет.

Двери в кабинет на мгновение приоткрылись, и директор школы увидел заглянувшего и тут же исчезнувшего за дверью завуча Кушнеренко.

В последнее время завуч вел себя странновато и подозрительно.

Вчера он спросил, почему Банов не слушает радио.

Два дня назад очень интересовался, о чем Банов писал в своем сочинении в Кремлевском Дворце Съездов. Банов ему кратко ответил, назвав тему сочинения, но Кушнеренко, как показалось директору школы, остался недоволен. Что он хотел узнать? И зачем? Да и если бы даже Банов пересказал ему свое сочинение, он все равно, наверно, был бы недоволен. Ведь сочинение получилось ку-цое, всего полторы странички.

Банов вспомнил те несколько часов, проведенных в огромном зале Кремлевского Дворца Съездов. Было тихо, и только ручки поскрипывали.

Там собралось не меньше тысячи директоров школ, все в костюмах, все с портфелями. И интересно, что когда объявили перерыв, все директора, а может быть и не все, а только те, которые сидели рядом, достали совершенно одинаковые бутерброды с докторской колбасой.

Банов усмехнулся.

Отложил книгу.

Посмотрел на часы.

Позвонил Карповичу.

За окном снова лил дождь,

- Ну как там дела? - спросил Банов Карповича.

- Там? - переспросил Карпович, понимая, что имеет в виду его товарищ. Там все хорошо.

- Ты не узнавал... насчет того, чтобы я с Кларой пошел туда?

- В четверг можно, - прошептал Карпович. - Встретимся там же в девять. Возьми с собой портфель для солидности. И она тоже пусть возьмет. Понял?

- Да, - ответил Банов.

- Ну, до встречи.

В четверг, придя первым к Лобному месту, Банов снова увидел недалеко от себя знакомого постового милиционера. Милиционер, казалось, тоже узнал Банова и подошел.

- Товарища ждем? - спросил он приветливо.

-Ага, - ответил Банов.

- А потом куда? В музей?

- Нет, - ответил Банов и опустил взгляд на свой портфель. - В Кремль...

Милиционер тоже посмотрел на коричневый портфель Банова.

Директор школы почувствовал себя неудобно. Портфель был довольно старый, но утром Банов провел полчаса, стараясь обновить его посредством коричневого крема для обуви. И теперь туфли и портфель Банова казались как бы родственными, словно были составной частью какого-то необычного костюма.

Милиционер, видимо, догадался насчет портфеля. Он дотронулся до него пальцем, потом понюхал палец и улыбнулся.

- Хорошая идея! - сказал он одобрительно. - Ая так и не попал еще в музей...

Банов решил поддержать разговор, тем более, что милиционер ему нравился, был он, по всей видимости, простым парнем, простым и сердечным.

- Не было времени? - спросил Банов.

- Был один выходной... - произнес милиционер. - Но мне поручили новогодние поздравления писать...

- Так еще рано! - удивился Банов.

- Лучше заранее... Мне ведь сто сорок поздравлений написать надо.

- Так много друзей? - Банов улыбнулся.

- Нет, - ответил милиционер. - Поздравления от нашего отдела другим отделам. Несложно, но много времени забирает.

Банов понимающе кивнул.

Подошла Клара - в руках красный кожаный портфель, с виду новенький.

Милиционер вежливо откланялся и вернулся на свой пост.

Вскоре появился Карпович в своем рабочем темно-синем костюме.

Втроем они вошли в Кремль. Быстро и деловито простучали каблуки Клары по бетонированной дорожке вдоль внутренней стороны Кремлевской стены. Банов и Карпович шагали беззвучно, но рядом.

Вот уже и знакомое приземистое зданьице за голубы- , ми елочками. Открытые настежь двери.

- Придется пешком спускаться, - сказал Карпович, остановившись уже внутри зданьица. - Лифт поломался, да и все равно втроем туда никак не забраться.

Пройдя коридором и свернув налево, все трое окунулись в полную темноту.

Сырой воздух щекотал ноздри.

Клара чихнула, и гулкое эхо побежало куда-то вниз, по невидимым коридорам и ступенькам.

Дорога вниз заняла около часа. Глаза Банова привыкли к темноте, он даже различал фигуры шедших впереди Клары и Карповича.

В конце концов ступеньки закончились.

Карпович открыл какие-то двери. За ними был свет.

Пустая комната. На стенах - плакаты о бдительности и о любви к Родине. Еще одна дверь с надписью: "Предъяви пропуск!"

Банов вопросительно глянул на Карповича.

- Там сейчас никого нет, - успокоил его Карпович. - Пошли!

За дверью светило солнце. Клара, выйдя на Порог, зажмурилась.

Банов поглядел вокруг - красота, словно вечное лето. Зелень, деревья, одуванчики...

К холму, на котором жил Кремлевский Мечтатель, они вышли в этот раз быстрее и, как показалось Банову, другой тропинкой.

- Стойте! - прошептал Карпович и поднес указательный палец к губам.

Банов прислушался. Где-то недалеко звучал одинокий человеческий голос.

- ...ивые дети... гулять... солнечным... - долетали до Банова обрывки слов.

- Мечтает! - многозначительно прошептал Карпович. - Ну, ни пуха ни пера. Я здесь буду! Только вы недолго!