Кэтрин Куртц - Скорбь Гвиннеда

- Полагаю, сперва следует поднять алтарь, - предложил Кверон, опустив правую руку на кубики. - Мастер всегда выполнял это стоя. Не знаю, имеет ли это значение, но надо постараться воспроизвести все в точности.

- Согласна, - отозвалась Ивейн, и Джорем неохотно кивнул.

- Тогда сперва я поименую составляющие. Prime!

- Правым указательным пальцем он коснулся кубика в верхнем левом углу и обозначил его потеп.

Названный кубик немедленно стал светиться.

- Seconde!

Соседний кубик также вспыхнул изнутри.

- Tierce! Quarte!

Ожили два белых кубика под первыми, и все четыре образовали сияющий белый квадрат, ограниченный по углам черными кубиками. Кверон глубоко вздохнул, прежде чем коснуться черного кубика в верхнем левом углу.

- Quinte! - Пятый вспыхнул темно-синим пламенем, словно черный опал.

- Sixte! - За ним следом засветился верхний правый.

- Septime! Octave!

Когда ожили последние два кубика, Кверон хрустнул пальцами правой руки и устало улыбнулся.

- Прекрасно уравновешенный набор, - выдохнул он - и уперся пальцами в Prime и Quinte, произнося первую phrasa:

- Prime et Quinte inversus!

Все трое ощутили мягкое смещение потоков сил, когда кубики поменялись местами, и чувство это лишь усилилось, когда Кверон сдвинул два следующих кубика:

- Quarte et Octave inversus!

Вот теперь начинались сложности. Он поставил пальцы на Septime и перемещенный Prime.

- Prime et Septime inversus!

И наконец:

- Sixte et Quarte inversus!

Получилась слабо светящаяся конструкция, состоящая из одной белой и одной черной диагонали, Мощь в равновесии с Милостью. Если же довести действо до логического завершения, будет создана фигура Столпы Храма, но в трехмерном виде, где сам алтарь будет играть роль Срединного Столпа, сила-посредник, которой дано облегчать даже самые сложные вещи.

Взяв в руки черный Septime, находившийся теперь на верхней левой диагонали, Кверон легко опустил его на Quinte, к которому черный кубик мгновенно словно бы прилип, и огласил его cognomen:

- Quintus!

Равновесие было нарушено, и теперь следовало действовать очень быстро, пока энергия окончательно не вырвалась из-под контроля. Он удержал ее, взяв Quarte из верхнего правого угла и поставив его на Seconde.

- Sixtus!

Сила буквально лизала его пальцы, теперь уже почти ручная, когда он установил Prime на Tierce, белый на белый, и Sixte на Octave, черный на черный, и произнес последние cognomena:

- Septimus! Octavius!

Теперь равновесие было установлено, и фигура окончательно приняла вид Столпов Храма - четыре миниатюрные колонны, черные и белые вперемешку, составляющие большой куб. Собрав воедино потоки сил и сделавшись проводником энергии Срединного Столпа, Кверон возложил руку на куб и повелел ему подняться. Тот словно прилип к ладони, и беломраморный блок вознесся следом, в абсолютной тишине, если не считать едва слышного шороха камня о камень. Он поднялся выше, и стали видны его опоры в виде четырех больших черных и белых кубов.., а затем появились и самые нижние. По углам их окружали круглые колонны, каждая толщиной с руку.

Кверон медленно поднялся на ноги, когда показался второй слой кубов опоры, и позволил себе расслабиться лишь с появление основы всей структуры каменного блока, идентичного алтарному, только черного, с ладонь толщиной. Когда движение прекратилось, Кверон убрал руку, размял пальцы и шумно вздохнул. Ивейн и Джорем выжидающе смотрели на него.

- Пока все идет хорошо, - произнесла Ивейн негромко. - Полагаю, теперь вам следует начать все сначала. На этом мои знания заканчиваются.

Кверон с новым вздохом кивнул, разобрал свой куб и разложил составляющие на прежние места.

Вновь белые образовали квадрат в центре, а черные легли по углам.

- Вы не передумали продолжать? - спросил его Джорем.

Кверон покачал головой.

- Разумеется, нет. Сейчас мои познания куда обширнее, чем когда я был простым послушником, и мне любопытно, чего добивался старый Мастер, когда проделывал все это. Я помню, это происходило всегда в определенные дни, и послушникам советовали ночь накануне провести в часовне Богоматери впрочем, это было необязательно. Что странно.., поскольку нам редко предоставляли выбор в подобных делах.

Он еще раз испустил вздох, словно отгоняя непрошеные воспоминания, и пару мгновений подержал руку над кубиками.

- Отлично. Это начинается так же, как и первая конфигурация, именованием восьми составляющих.

Помню, что Мастер никогда не произносил потепа вслух, считая, что это мешает сосредоточению. Я во всем буду подражать ему.

Не дожидаясь реакции со стороны, он быстро провел указательным пальцем над каждым из кубиков по очереди, в прежнем порядке, начав с белых и закончив четырьмя черными. Все восемь вспыхнули от прикосновения, и Ивейн с Джоремом с легкостью проследили за всем процессом, от Prime до Octave.

- Первая часть следующего этапа точно такая же, - шепотом промолвил Кверон, поставив пальцы на Prime и Quints, и объявил cognomen, меняя их местами:

- Prime et Quinte inversus!

Затем последовали Quarte и Octave, с положенным cognomen:

- Quarte et Octave inversus!

Когда он поменял местами вторую пару, у них образовался центральный черно-белый квадрат, с кубиками разного цвета в противоположных углах. Но теперь, вместо того чтобы заменить Prime на Septime и Sixte на Quarte, как в первый раз, он взял белый Prime из верхнего левого угла и осторожно установил на Quinte, верхний левый черный кубик, пропев salutus на манер гавриилитских песнопений:

- Primus est Deus, Primus in aetemitate. Amen.

Прижав правую руку к груди, он поклонился алтарю, затем взял черный Sixte и аккуратно опустил на Seconde, пропев новый salutus:

- Secundus est Filius, Coaeterus cum Patre. Amen.

И вновь глубокий поклон. Теперь Septime лег на Tierce.

- Tertius est Trinitas: Pater, Filius, et Spiritus Sanctus.

Amen.

И еще раз поклонился, прежде чем взять последний - Quarte, и поставить на Octave, завершая построение большого куба.

- Quattuor archangeli custodes quandrantibus sunt. Quattuor quadrant coram Domino uno. Amen.

Завершенный куб светился мягким опалесцирующим светом, подобный черно-белым опорам беломраморной алтарной плиты, на которой он стоял.

Кверон на мгновение поднес к губам стиснутые руки, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, а затем развел руки в стороны на уровне подбородка, ладонями друг к дружке, и затянул:

- De profundis clamavi te, Domine: Domine, exaudi orationem meam. Adorabo te, Domine...

Продолжая молиться, он поднес руки к кубу, ладони лодочкой, словно для благословения. Все трое ощущали нарастание силы - покалывающее напряжение, стремительно распространявшееся от макушки до кончиков пальцев.

- Fiat lux in aeternam. Fiat lusratio, omnium altarium Tuorum, вполголоса произнес Кверон. Да пребудет свет в вечности, да будут очищены Твои алтари...

Под руками Целителя куб вспыхнул огнем. Когда он развел ладони и поднял руки, между ними поднялся столп света толщиной с предплечье и такой же высоты. На миг Кверон даже закрыл глаза руками, но продолжил песнопение: