Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

Она начала отвечать, но поперхнулась. Жизнь покинула ее. Все поблекло, потом кануло в черноту.

3174

Такой радости от сознания выполненной работы я не испытывал многие годы. Разумеется, я дал себя обнять Казуми и даже сам обнял ее в ответ. От величайшего счастливого мгновения в моей жизни я очнулся в помещении, похожем на ангар, пространство над головой было расчерчено металлическими балками по осям координат х, у и z. Верстаки вдоль стен были совсем пусты, если не считать большого коричневого конверта. Открыв его, я прочел сообщение:

Дорогой Йоси!

Позволь мне объясниться. Когда Подавители начали перебрасывать тебя по радио на поверхность Синей планеты из твоего длинного дома в Состоянии Ноль, я незаметно подошла к Homo и прошептала, что опасаюсь за наши с тобой жизни.

Он согласился спасти нас. Я призналась, что у меня есть копия твоих воспоминаний, — помнишь, как однажды я, обняв тебя, проглотила? Ничего не поделаешь, раз уж я вор и извращенка. Вот почему я обычно предпочитаю облик джипа — чтобы препятствовать моим собственным порокам. Но у нас не оставалось времени для притворства. У меня было программное обеспечение, разработанное специально для таких целей, и я запустила программу задом наперед, чтобы передать Homo твои воспоминания.

Йото? Йото? Кто такой, черт побери, Йото? Я помнил победное объятие Казуми — это было последнее, что я вообще помнил. Значит, она украла мою память! Теперь эта женщина знает обо мне все. Если она переварила украденное, то знает и о моей жизни на Старой Земле. О крушении моих надежд, о моих подозрениях, о том, как мне солгал доктор Котобуко. Как после смерти я ожил в виде перенесенного в компьютер сгустка воспоминаний. Как вошел в историю: первая лишенная тела душа, подавшая в суд на врача. Он же буквально пичкал меня плацебо! Я умирал от СПИДа, а он отправил меня в треклятую контрольную группу, чтобы протестировать, насколько хорошо его так называемое чудодейственное средство подействует на других!

Суд оправдал доктора Котобуко, а от меня отмахнулся, как от досадной помехи. Мне тут гордиться нечем. На Земле у меня вообще было мало того, чем я мог бы гордиться. Я почесал в затылке. Что это за история о том, как Подавители послали нас по радио на Синюю планету?

Я стал читать дальше.

У Иото тоже имелась особая программа, позволяющая ему архивировать и разархивировать души из его собственного составного сознания, воссоединяя их память с сетевым процессором. Ты, конечно, не помнишь, но он проделал это прямо у нас на глазах, используя всевозможные ключевые предметы, какими были завалены верстаки. Я просила использовать этот метод, чтобы вернуть нас с тобой назад, оживить в виртуальной жизни, но только по прошествии случайного числа лет, потому что, возможно, у меня просто мания преследования. Может быть, нам с тобой не суждено было умереть на поверхности Синей планеты. Если так, я собиралась предотвратить появление двойников наших душ в виртуальности.

Я сказала «случайного числа лет», поскольку все непредсказуемое работает против Подавителей, но я предполагала, что мы с тобой очнемся (если такое случится) в произвольно выбранный момент времени в промежутке от восьми до восьмидесяти лет в будущем. Иото этого не понял. Ведь мы спешили, и я, наверное, плохо ему все объяснила. Поэтому я ожила первой, и, возможно, пройдут еще годы, прежде чем очнешъся ты сам. Теперь я не так спешу, как в ту минуту с Иото, поэтому расскажу обо всех событиях, какие произошли с тех пор, как мы с тобой нашли заархивированный компьютер, и я — исторический момент! — тебя обняла.

Тут Казуми принялась описывать один из самых славных моментов моей жизни — спасение сотни душ — спасение, о котором я ничегошеньки не помнил. Я попытался упиваться этим мгновением, которое, по всей видимости, повлекло за собой мою смерть на Синей планете.

«Если ты жив и читаешь эти строки, значит, я тоже жива, поскольку их написала, и ты знаешь, что они нас убили».

Я не забуду всей подлости этой войны. Для меня это уже не политика. Я намерена начать собственную кампанию, собирая информацию против наших врагов. Если она будет успешной, многое из того, что тебе следует знать, ты найдешь в других конвертах, сложенных на этом столе.

Никаких других конвертов не было. Я даже не знал, очнулась ли Казуми. Все могло случиться вчера. Если так, отсутствие конвертов еще ничего не значило. Более вероятно, она была убита дважды. И Подавители теперь предупреждены о возможности того, что я могу вернуться и начать преследовать их. Я проверил дату Геосинка. Год 3174. Мое славное спасение Иото и его конгломерата душ состоялось сорок восемь лет назад.

И что теперь? Состояние Ноль может обернуться ловушкой. Ловушкой Подавителей, подумал я сперва, но потом изменил решение. Вероятнее всего, в убийстве повинны один или два лидера. Подавляющее большинство отречется от столь ужасного злодеяния. Подавляющее большинство уверено, что мы с Казуми погибли в результате несчастного случая.

Сочтя нас погибшими, лорд Хидеяки и леди Мидори, наверное, превратили нас в святых, чтобы потрафить бывшим противникам. В своем письме Казуми говорила о празднике Синей планеты, ежегодном событии, где мы оба поминаемся как Мученики за Лучшее Будущее. Возносить мертвых врагов — первый шаг к тому, чтобы заставить их служить своим целям, правда, только в том случае, если поверженные не вернутся к жизни.

Но Казуми ожила и тем самым заставила их ждать и моего пришествия. Иными словами, у меня было множество врагов, весьма заинтересованных в том, чтобы я не вернулся и не собрал урожай с того сада, который они посадили. Это я знал. Что еще мне о них известно?

Что они с подозрением отнесутся к любой потерянной душе, которая объявится в Состоянии Ноль в надежде получить работу на Синей планете. Они решат, что это я в чужом обличье. Они могут убить такую душу: отделить ее воспоминания от сетевого процессора и сте-реть их. Я мог бы разархивировать компьютер Иото и связаться со всеми безумными душами киберпространства, чтобы создать поток иммигрантов, но тогда я был бы столь же повинен в убийстве, как и мои враги.

А может, и нет. Я мог бы объяснить ситуацию, сказав: «Дверь смертельна». Но есть такая вещь, как самоубийство с помощью третьего лица. Иными словами, те, кто хочет умереть, но не решается сам лишить себя жизни, просит другого убить его. Такие души, бесполезные для самих себя, могли оказаться мне на руку. Они привели бы лорда Хидеяки и леди Мидори к моральному кризису.

Могу ли я использовать других ради себя самого? Порядочно ли это? Я защищал перед Подавителями принципы полной гласности: расскажем правду об истории человечества и позволим нашим колонистам самим решать, какие науки они желают штудировать.