Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

И все же, участвуя в компьютерных играх, я далеко ушел от своего истинного предназначения — отражать и демонстрировать. Не хотелось быть очередным «непотопляемым Арктикой», душа жаждала осмысления нового бытия. Тогда я явился в Глубину в образе Неудачника. Все гадали кто я — пришелец из космоса, будущего, параллельных миров или машинный разум Сети? Но я был лишь тем, кто попытался понять — а нужны ли людям отражения? И, так получилось, что я понял и высказал: «Глубина дала вам миллионы зеркал, дайвер. Волшебных зеркал. Можно увидеть себя. Можно глянуть на мир — на любой его уголок. Можно нарисовать свой мир — и он оживет, отразившись в зеркале. Это чудесный подарок. Но зеркала слишком послушны, дайвер. Послушны и лживы. Надетая маска становится лицом. Порок превращается в изысканность, снобизм — в элитарность, злоба — в откровенность. Путешествие в мир зеркал — не простая прогулка. Очень легко заблудиться…» Не понял меня тогда дайвер Леонид. И мне пришлось явиться к нему вторично — в роли его темного alter ego. Это было непросто. Я был слепком души хорошего человека, «снятым в моменты боли и страха, грусти и одиночества». Мне не нравилась моя миссия, но благодаря мне, Темному драйверу, сама Сеть обретала разум. Бытие в Глубине стало одной из самых интересных моих инкарнаций на российских сетевых просторах.

Иногда меня не нагружали этическими проблемами, а лишь просили помочь. Героям или автору. И я становился Свободным охотником в смертельной битве за виртуальную галактику или спасал погибшего хакера Энди, перемещая его сознание в киберспейс, распростершийся между параллельными мирами. Генетик Эдуард Гарлицкий, также спасаясь, прятал свое сознание в Сеть и долго жил там и в гель-кристалле, пока вновь не стал человеком. Мне пришлось побывать Егором Соловьевым, ставшим участником безумной игры, затеянной странной мыслящей Системой. И все эти люди, и многие другие — это тоже был я — их бестелесное «второе я».

Все больше и больше писателей пользуются моей виртуальной составляющей. Иногда даже не слишком умея и не понимая, зачем это надо. Я не обижаюсь. У меня становится все больше лиц, функций, воплощений…

Пусть меня опять прогнали по различным образам, как сквозь строй со шпицрутенами, но я верю, что час освобождения близок. Скоро просто некому будет впихивать в меня новые жизни. Все либо будут сидеть у компьютера в виртуальных шлемах и перчатках, либо сами окажутся в виртуальной реальности. И тогда я обрету подлинную свободу. Сяду в кресло у камина, укутаюсь в плед и наконец прочту свою любимую книгу «Франкенштейн, или Современный Прометей».

От авторов.

В тексте упоминаются следующие произведения: Станислав Лем «Маска», миф о Минотавре, сказание о Бео-вульфе, Мери Шелли «Франкенштейн», Густав Майринк «Голем», Карел Чапек «R.U.R.», Филип Лик «Снятся ли андроидам электроовцы», Роджер Шелязны «Теперь мы выбираем лица», Харлан Эллиссон «У меня нет рта — и я должен кричать», Роджер }Ке-лязны «Мастер снов», Уильям Гибсон «Сожжение Хро. и», Орсон Скотт Кард «Цикл об Эндере», Любомир Николов «Червь на осеннем ветру», Уильям Гибсон «Нейромант», Роджер Шелязны и Фред Саберхаге. н «Витки», А. и Б. Стругацкие «Свечи перед пультом», Владимир Савченко «Открытие себя», Виктор Пелевин «Принц Госплана», Александр Шитинский «Параллельный мальчик», Андрей Плеханов «Слепое пятно», Павел Титов «Арктика», Сергей Лукьяиенко «Лабиринт отражений», «Фальшивые зеркала», «Геном», Владимир Васильев «Горячий старт», Александр Щеголев «Свободный охотник», Евгений Прошкин «Зилю 0001»; фильмы: «Чужой» Ридли Скотта и «Матрица» братьев Вачовски.

Давно и чаще всего безрезультатно охочусь я за книгами издательства «Новая Космогония». Все-таки ставка на фантастику высокохудожественную, в чем-то элитарную, не способствует продвижению книг на прилавки. С тем большим удивлением обнаружил я на самом обычном лотке у метро «Алексеевская» книгу «Новые карты рая» известного алма-атинского фантаста Ярослава Зарова. Кому-то он знаком по мрачной, декадентской книге «Весенние уходы» (история больных с раздвоением личности), кому-то по задорной космической опере «Точка отчаяния» (быт и нравы в далеком будущем) или альтернативной истории «Горячие моря» (изменивший свое течение Гольфстрим согрел северные берега России, в то время как Америка и Европа вымерзают). Писатель интересный, но снискавший себе репутацию коммерческого автора, многократно обруганный за тезис «три книги — для денег, одна — для души» — и вдруг в «Новой Космогонии»? Удивительно! Настораживал и тираж книги — 12 100 экземпляров (и это при том, что большинство книг в «Новой Космогонии» изданы тиражом от 3 до 7 тысяч экземпляров). В общем, сомнений не оставалось — надо читать. Первые же страницы вызвали легкую оторопь. Обычно Заров начинает действие активно, сюжет несется на космической скорости, не оставляя читателю никаких шансов отложить книгу и подумать: «А что это я, собственно говоря, читаю?» В «Новых картах рая» действие разворачивалось подчеркнуто неспешно. Вначале никто никого не убивает. Не прилетают на Землю коварные Чужие. Отсутствуют виртуальные и альтернативные миры, душевные терзания и переживания героев. На протяжении двух с половиной глав автор описывает быт московской коммунальной квартиры — задушевно, скрупулезно, с легкой иронией, но без всяких попыток заинтриговать читателя. Разве что набор героев, волей автора сведенных в трех комнатах и кухне, узнаваем — писатель-фантаст Андрей Кульянов, работающий над романом «Лунный рейх» (отрывки из которого, к месту и не очень, рассыпаны по всему тексту); мать-одиночка Рита Семенова, воспитывающая аутичного восьмилетнего сына и работающая квартирным маклером; бывший спецназовец, ныне инвалид по зрению и алкоголик Иван Силин, живущий на пенсию старушки мамы (как выясняется к концу второй главы — пенсию маме не платят, зарабатывает она нищенством и сбором пустых бутылок). На третьей главе рецензент впал в глубокую задумчивость, пытаясь понять замысел автора. У меня не было ни малейших сомнений, что долго такой неспешный темп Зарову не выдержать. В рамках классической бытописательной прозы ему было тесно, будто акуле в аквариуме, писатель задыхался, нервничал и становился все более агрессивным. Предчувствия не обманули.

У алкоголика Ивана Силина вдруг появились странные кошмарные сны, старушка мама, как оказалось, вовсе не собирает бутылки по подъездам, а работает стриптизершей в клубе «Осенний соблазн», аутичный мальчик зашел в комнату писателя, поджег его гардероб и стер из компьютера текст нового романа, его энергичная мама провалила какую-то сделку и теперь за ней гоняются бандиты. Загрустивший от потери почти законченного романа писатель уходит в глухой запой вместе со слепым спецназовцем. В процессе запоя (описанного очень красочно и узнаваемо) Иван Силин рассказывает писателю открывшуюся ему во снах страшную правду: все пятеро обитателей квартиры давным-давно мертвы, а их нынешнее существование — «посмертие», нечто вроде чистилища, к которому они приговорены за грехи. Вначале писатель решительно отвергает эту версию, но постепенно начинает все более к ней склоняться. Каждый из персонажей и впрямь недавно находился на грани жизни и смерти — десантник едва не был убит в ходе обезвреживания террористов, аутичный мальчик поперхнулся сливовой косточкой и едва не задохнулся, за его матерью и раньше гонялись страшные бандиты, старушка стриптизерша пережила нападение сексуального маньяка, ну а сам писатель некоторое время назад на почве разлуки с любимой женщиной совершил неудачную попытку самоубийства. Ситуация усугубляется тем, что Андрей Кульянов, в результате пожара лишившийся всей верхней одежды, не может покинуть квартиру и убедиться в существовании мира за ее стенами! Окна его комнаты выходят в глухой грязный тупик, куда никто никогда не заглядывает, продукты, спиртное и сигареты он заказывает по интернету, ну а его друзья, все время собирающиеся зайти в гости, в последний момент откладывают визит…