Игорь Росоховатский - Прыгнуть выше себя

— Да я ж не хотел ухайдакать. Может, оживет иш-шо? — с сомнением тянет изрядно струхнувший «боцман».— Кто ж его знал, что он из себя такой слабак?

— На мокруху потянуло, мелкая пристежь? Все. Вышка тебе светит. Куда смотришь? Мальца перехвати!

«Боцман» ловит Петю у самой калитки, волосатой рукой зажимает ему рот. Петя барахтается как может, пытается оттолкнуть руку, укусить, закричать, но ничего не удается. «Боцман» вытаскивает его из двора, больно ушибив об калитку, волочит вслед за «капитаном» куда-то на задворки по узкой петляющей тропинке. Вскоре начинается лес. Здесь Штырь останавливается, кивает «боцману», и тот убирает руку, зажимавшую рот мальчика, но второй рукой продолжает удерживать его за плечо.

— Больно,— хнычет Петя и пробует освободиться.

— Возьми на поводок, я прихватил на даче.— Штырь бросает помощнику тоненький ремешок с блестящими бляшками, оканчивающийся собачьим ошейником.

«Боцман» продевает в ошейник Петину руку, сдавливает ее, а второй конец ремешка наматывает на свою лапищу.

— В пасть — кляп? — спрашивает у «капитана».

— Не надо. Сын Маклая — разумный человек. Понимает: надо дружить с нами до гробовой доски.

— За что вы его? — спрашивает Петя.

«Боцман» хотел что-то ответить, но «капитан» опережает его:

— Он нес нам черную метку. «Остров сокровищ» читал, сэр? Помнишь?

Петя, конечно, читал «Остров сокровищ» и помнил пирата, который принес капитану Билли черную метку. Но поверить до конца в слова Штыря не мог — засомневался.

— Почему вы не сдали его в милицию?

— Которые в милиции, они завсегда заодно с пиратами,— отвечает «боцман».

— Неправда. Милиция ловит пиратов и вешает их на реях,— категорически изрекает Петя.

— Бывает так, а бывает иначе, сэр,— частит «капитан».— Да и пока милиция доберется до шайки, пираты доберутся до нас, сэр.

— Говори «спасибо» и перекрестись внутри. Рвем когти, шкет,— итожит «боцман».

— А почему вы того пирата оставили в саду? Надо «скорую помощь» вызвать. Он может умереть.

— Не помрет. Наш Робинзон умеет шпындарить так, чтобы не умирали. Ты хорошо помнишь, как боцман его ударил?

Петя кивает.

— И запомнил, что в это время я находился в доме? Петя кивает вторично.

— Алиби готовишь, сука? Заложишь? — шипит Робинзон, выкатывая рачьи глаза.

— Потише, не зарывайся! — предупреждает его Штырь, кося глазом на Петю.— Сейчас мы под предводительством сына Миклухи Маклая отправимся в Австралию.

— Куда? — спрашивает Петя, вмиг забыв о своих подозрениях.

Свежий соленый ветер океана ударяет в паруса бригантины, и она, гордо покачиваясь, выходит из бухты...

— Ты чаво ето, Штырь, объелся белены? — разевает беззубый рот «боцман».

— Объясняю популярно — в Австралию. Сначала от ближней станции поедем на электричке. Потом на теп-лоходик сядем. На первое время,— он поглаживает ручку чемодана, прихваченного в доме,— хватит.

— Надо родителям сообщить, а то забеспокоятся,— говорит Петя.

«Боцман» впервые за последнее время весело ухмыляется:

— Завсегда с удовольствием!

— «Боцман» и сообщит, ты ему только номер телефона продиктуй.

Робинзон собрался было что-то возразить, но Штырь взглядом приказал ему молчать.

— Если сам позвонишь, сын Маклая, они тебя не пустят одного. Тоже увяжутся. А у нас только одно свободное место. Так что говори скорее номер телефона, а ты, «боцман», записывай.

— Чем? — огрызнулся Робинзон.

— Держи.— «Капитан» протянул ему раскрытый блокнот и ручку.

— Только не забудьте передать, что я потом в школе все пропущенное наверстаю. Честное пионерское!

— Не забудет, не забудет, он у нас таковский,— успокаивает Штырь.

Робинзон, понукаемый взглядом Штыря, как-то неохотно снял ошейник с Петиной руки и ушел. Через несколько минут вернулся, довольный, доложил:

— Усе передал, как наказывали. От мамки твоей — привет. У них все в порядке, первачком балуются, чего и нам желают. Грит — смазывайте салазки и шпаняйте!

— Это он переложил ее слова на наш морской язык,— вставляет Штырь.— Ну, братцы, в дорогу!

Бригантина вышла на океанский простор, розовые блики играют на ее парусах...

13

На пригородном вокзале запасливый Робинзон накупил снеди, и они сели в электричку. Напротив них умостилась молодая шумная компания — девушки и юноши наперебой рассказывали что-то смешное, и рассказчик, еще только договаривая заключительные слова, неизменно смеялся первым. Спиной к ним сидел майор с развернутой газетой, прислонившись к нему, дремала женщина, и на ее коленях в такт движениям вагона раскачивалась раскрытая книга.

Петя разглядывает попутчиков с затаенной гордостью: вот эти люди спешат по своим делам — на работу, в гости, иногда они поглядывают и на него, но никто не предполагает, что он едет в порт, а оттуда поплывет в дальнюю-предальнюю Австралию, где бродят тапиры и лазают по веткам карликовые медведи-коала. Там аборигены обучат его искусству метания бумеранга. Вот удивились бы все эти временные попутчики, если бы узнали об этом! С каким уважением они бы смотрели на него, как завидовали бы! И еще он представляет себе, как потом, когда вернется, на уроке географии Сергей Александрович скажет: «А сейчас Петя Шевелев поведает нам о своем путешествии в Австралию». Удивленно зашумят ребята, с восхищенным выражением задиристого лица в золотистых солнечных веснушках обернется к нему задавака Таня. А верный дружок Саня шепнет с досадой: «Что ж ты меня не взял?» Но как его возьмешь, если несознательные родители никуда его от себя не отпускают, даже когда Санька просится в кино, им обязательно надо знать, с кем он идет, когда будет дома и о всякой прочей несущественной дребедени вроде того, рекомендовано ли младшим школьникам смотреть этот фильм.

За окнами проносятся березовые рощи, излучающие тихое серебристое сияние, игрушечные станционные домики, семафоры, опущенные полосатые шлагбаумы с нетерпеливыми колоннами машин за ними. Красавицы сосны заламывают ветви в немой тревоге за отъезжающих, диктор объявляет остановки: «Зеленоград... Дачная... Солнечное...» Но ни одно название не звучит так загадочно, как Сидней, Канберра, Мельбурн, где уже, наверное, собираются аборигены, чтобы встретить прославленного сына Миклухо-Маклая.

После Второй Дачной в вагон вошли два милиционера, внимательно оглядывая пассажиров. «Боцман» напружинился, шея побагровела, руки сжались в кулачищи и мелко дрожали. «Капитан» говорит ему громко:

— Дай сыну еще пирожок!

— Сыну Миклухо-Маклая,— напоминает Петя.

— Ну конечно, конечно, давай пирожок с повидлом, не жадничай.

Робинзон наклоняется над свертком и достает пирожок, дожидаясь, пока милиционеры пройдут.