Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

Самого императора Шаваш видел только один раз, в прошлом году, как раз на Новый Год. Тогда на красных улицах построили большой мост, чтобы все могли видеть Государя, а Шаваш, боясь, что его задавят, залез с ночи на длинный тополь. Император шествовал, окруженный львами, козами, собаками, лисами, оленями с золочеными рожками, и такими животными, которых Шаваш никогда и не видел, и которые водятся только по краям земли и в императорском саду. Львы трясли головой, рвались с золоченых поводков, - слуги из императорского зверинца мотались за ними, как дым из печки. Сам император был в рисовой маске, и в его белой одежде не было ни единого шва, подобно тому как в законах империи не было ни одного зазора: впрочем, насчет швов Шаваш издалека не мог ничего сказать путного. Государь и люди из его свиты бросали в народ деньги и билетики государственной лотереи.

Пять лет назад такой вот праздничный мост обвалился: пострадало сто сорок человек императорской свиты, одна золоторогая коза и народ под мостом, но в этот раз никаких происшествий не было.

На следующий день Шаваш срезал на рынке кошелек и вдруг почувствовал угрызения совести. "Даже бессмысленный зверь, овца и павлин, - подумал он, - слушаются императора, а я вот нарушаю закон!" Но кошелек все-таки срезал.

Тем временем в зал вошел господин Андарз. Господину Андарзу было немного за сорок. Это был человек очень красивый, худощавый, с приятным лицом цвета топленого молока, и с проницательными серыми глазами, формой напоминающими персиковую косточку. Руки его были несколько тонки в запястьях, и кончики длинных и узких пальцев были выкрашены хной. Шелковое платье Андарза было расшито павлинами и единорогами, и из-под платья виднелись кончики сапог, украшенных серебряными ирисами. На голове у него была круглая шапочка, увенчанная выступом наподобие соколиного клюва.

Помощник десятого судьи поспешно подставил ему бронзовую табуреточку.

- Как можно сидеть в присутствии судьи, - отрывисто проговорил Андарз и отошел к левой стене. Нечаянно он стал как раз под тем местом, где расположился Шаваш. Лицо его, отраженное в зеркале, было совершенно невозмутимым, но сверху Шаваш вдруг увидел на его затылке бисеринки пота. "Удивительные люди чиновники" - подумал Шаваш, - даже потеют затылком.

- Значит, - осведомился судья, сделав знак писцам, - убитый был вам знаком?

- Увы, да! - промолвил государев наставник. - Я учился с ним вместе в дворцовом лицее! Его звали господин Ахсай. Он был назначен тысячником морских перевозок в Лакку и проявил на этом посту известные способности. Впоследствии он незаслуженно подвергся взысканиям: наша семья нашла возможным поручиться за него. Ахсай получил должность в провинции Дая, однако проживал в основном в столице.

Тут Шаваш заметил, что молодой помощник судьи быстро и нагло усмехнулся. Дело в том, что провинция Дая была давно завоевана варварами, и должности в ней за деньги приобретали люди, подозреваемые в богатстве. Таких людей называли пустыми чиновниками. Эти пустые чиновники понастроили себе по империи домов с изукрашенными окнами, завели павлинов в садах и рабов в мастерских, - потому что по закону государя Иршахчана только чиновникам полагались дома с выгнутыми бровями и павлины в садах, и они, конечно, не очень твердо знали имена своих провинций, а зато хорошо знали дебет и кредит. Нажитые им земли и лавки они обычно дарили высоким сановникам в обмен на покровительство и право управления подарком. Разумеется, все эти люди ужасно рисковали, что их покровителя арестуют, а подаренную землю заберут в казну. При аресте Руша около двух тысяч уважаемых людей пострадало таким образом, - в провинции многие с трудом откупились, а в столице Нарай защемил им горло.

- Я, - продолжал между тем Андарз, - не поддерживал с ним связи, но, будучи благодарен мне, этот человек несколько раз в месяц наносил мне визиты, и, хотя лично я не имел в нем никакой нужды, он выполнял разные мелкие поручения моей жены. Я неоднократно предупреждал женщину, чтоб они не имели с ним дела, - но разве ее переспоришь?

Императорский наставник смущенно засмеялся, и судья хихикнул. Страсть господина Андарза к женщине по имени Лина была притчей во языцех. Господин Андарз встретил ее год назад в домишке какого-то лесника, застигнутый грозой. Затащил девицу на ночь в постель, а на следующий день увез с собой. Женщина эта была настырная, и по ее настоянию Андарз отослал из столицы других четырех жен. Господин Андарз продолжал:

- Словом, вчера моя жена дала этому Ахсаю письмо для своих родителей, которые живут в императорских охотничьих угодьях, да немного денег, чтобы он его отнес. Ей не терпелось получить ответ вчера вечером, и она раскапризничалась как раз...

Уголки холеного, чуть сладострастного рта опустились вниз, и все присутствующие живо представили себе в какой именно миг, по обыкновению, раскапризиничалась глупая женщина.

- Я попытался ей объяснить, что родители ее живут далеко, что господина Ахсая, верно, угощали чаем, и что из-за всего этого он не мог поспеть в Город до того, как на ночь закрыли ворота. Но когда ворота открыли, а господина Ахсая все не было и не было, госпожа раскричалась так, что я был принужден послать прислугу, поискать, не напился ли господин Ахсай где-нибудь по пути в кабачке. С ним такое случалось. И вот...

- Дело яснее ясного, - сказал судья. - Видимо, вчера господин Ахсай вернулся в столицу до того, как были закрыты внешние городские ворота, но прибыл к воротам Верхнего Города после того, как они уже были заперты. Скорее всего, не имея возможности в ту же ночь попасть в Верхний Город, и имея предлог не возвращаться домой, он решил отыскать какой-нибудь постоялый двор, и поплатился за свои пороки.

Кивнул сам себе и осведомился:

- А из-за чего подвергся взысканиям господин Ахсай?

- Его обвинили в сообщничестве с торговцами Осуи.

Судья сокрушенно воздел глазки к небу и пробормотал:

- Ужасно. Ужасно, сколько беспочвенных обвинений возводилось на людей во времена Руша!

После этого в зал ввели Лоню-Фазаненка с приятелем. Судья выпучил глаза и закричал:

- Рассказывай, негодяй, как ты убил человека!

Фазаненок повалился на колени:

- Ваша честь, мы его не убивали! Вчера вечером я с приятелем шел у канала, вдруг вижу, - плывет тело. Мы его вытащили на берег, начали приводить в чувство, а он уже мертвый. "Это самоубийца", - говорит мой приятель. Я нащупал кошелек и подумал: "Этому человеку его кошелек уже не нужен, а мне, наоборот, очень кстати, - разве не справедливо будет, если я возьму его себе?"

Судья сделал знак, и казенный лекарь сказал:

- В легких у трупа нет воды, на шее имеется полоса от веревки, а под правым ухом и на затылке - две круглые вмятины. Человека этого сперва придушили, а потом бросили в канал. Самоубийства тут быть не может.