Артур Кларк - Земная империя

– Я это знаю, мистер Мандельштам,- ответил Дункан с максимальной выдержкой, на какую сейчас был способен.- Пожалуйста, продолжайте.

– А дальше я решил посмотреть, не указаны ли там какие-нибудь терранские контакты мистера Хелмера или сфера его интересов. И снова удача мне улыбнулась. У него есть почетное членство в Институте электронной инженерии, Королевском астрономическом обществе, Институте физики, Институте астронавтики, а также в ряде научных учреждений Титана. Я узнан, что им написано несколько самостоятельных научных работ и еще несколько – в соавторстве. На всякий случай я даже выписал их названия. Вот: «Ионосфера Сатурнa», «Источники электромагнитного излучения в ультрадлинноволновом диапазоне»… ну и прочие, не менее захватывающие названия, от которых нам с вами нет никакого толку.

Дункан стиснул подлокотники кресла, напоминая себе, что пять лишних минут роли не играют.

– Астрономы гнездятся в Лондоне. Традиция такая. А вот все физики, инженеры и астронавты имеют свою Мекку – Нью-Йорк. Вот я и подумал: не общался ли мистер Хелмер с кем-нибудь из них? У меня есть еще один полезный друг. Ученый, притом весьма известный. Он может открыть любые двери, не вызвав при этом ни малейших подозрений. Согласитесь: коллега, прилетевший с далекого Титана,- явление редкое и привлекающее внимание… Я не ошибся.

Мандельштам позволил себе очередную паузу, явно сознавая, чего это стоит Дункану.

– И тут я натолкнулся на очередную загадку. У вашего друга какая-то… выборочная скрытность. Кроме того, что он не сообщил о себе посольству и велел мисс Эллерман держать рот на замке,- никаких иных мер предосторожности. Когда человеку есть что скрывать, он не станет так себя вести.

Дункан искренне надеялся: эта пауза наверняка будет последней.

– А дальше, мистер Макензи, все было до скучного просто. Электронщики охотно вызвались помочь. Ваш друг покинул североамериканский континент, и теперь связь с ним идет через главного инженера отдела «Ц» в штаб-квартире «Уорлд комьюникейшенс». Далековато отсюда: Тегеран. Весьма неподходящий адрес для нелегального сбыта драгоценных камней и межпланетных афер.

– Но мы не знаем, сколько времени он там пробудет,- возразил Дункан.

– Пару дней – это наверняка. Согласитесь, теперь у нас есть хоть какая-то зацепка. Учитывая круг его интересов…

– Даже в детстве, когда мы дружили, я до конца не знал круг его интересов. А потом мы виделись от силы раз в год.

– В отделе «Ц» работают ребята, связанные с проектом «Циклопы». Неужели вы никогда не слышали об этом проекте? С трудом верю. Даже я слышал о нем.

Проект этот возник на заре космической эры. Именно тогда появились первые расчеты и чертежи самого крупного, необычайно дорогостоящего, но весьма многообещающего инструмента науки. С его помощью предполагалось решать разнообразные задачи, но самой грандиозной среди них был поиск разумной жизни во Вселенной.

О «братьях по разуму» человечество мечтало давно, но только во второй половине двадцатого века, когда появилась радиоастрономия, мечты получили шанс стать реальностью. Не прошло и двух десятилетий, как объединенные усилия ученых и инженеров позволили начать прощупывание межзвездных пространств.

Первые маломощные радиотелескопы имели диаметр зеркала всего в несколько метров. Вопреки броским заголовкам газет и надеждам людей, далеких от науки, ученые не особо верили в успех этих поисков – и оказались правы. Гипотезы о распределении разума во Вселенной приводили к очевидным выводам: чтобы поймать радиосигналы высокоразвитой цивилизации, нужны телескопы с диаметром зеркала не в десятки метров, а в километры.

О строительстве крупных радиотелескопов в космосе тогда и не мечтали. А на поверхности Земли эта задача решалась единственным способом. Но не строительством сверхгигантских зеркал. Аналогичного результата можно было добиться, создав сеть из нескольких сотен сравнительно небольших радиотелескопов. «Циклопы» представляли собой антенную

«ферму» из телескопов со стометровыми зеркалами, расставленными по кругу диаметром свыше пяти километров. Слабые сигналы, улавливаемые каждым телескопом, сливались воедино и обрабатывались специальной компьютерной программой, способной распознавать среди потоков космического шума проблески инопланетного разума.

Стоимость проекта «Циклопы» была примерно такой же, как первоначальная стоимость программы «Аполлон», но в отличие от нее сеть радиотелескопов могла годами и десятками лет разрастаться. Достаточно было поставить несколько антенн, и «Циклопы» смогли бы начать работать, сделавшись необычайно ценным инструментом для радиоастрономов. Постепенно диаметр круга охвата расширялся бы, пока не были бы достигнуты запланированные размеры. Вместе с этим возрастала бы и мощность «Циклопов», позволяя все глубже проникать во Вселенную.

Так вкратце формулировалась эта возвышенная идея. Кто-то боялся, что она потерпит неудачу; кто-то, наоборот, боялся ее успеха. Однако в конце двадцатого века человечеству стало не до поисков внеземного разума. Планету одолевали земные беды, требовавшие незамедлительного решения. О проекте забыли почти на сто лет, пока не наступило время политической и финансовой стабильности и человечество снова не вспомнило о «братьях по разуму».

Дитя короткого, но яркого «мусульманского ренессанса», проект вобрал в себя значительные богатства, накопленные арабскими странами в «нефтяную эпоху». Миллионы тонн металла, необходимого для осуществления проекта, были добыты из недр Восточно-Африканской рифтовой долины. Там, где земная кора в буквальном смысле слова расходилась по швам вместе с медленно разделявшимися континентами, были обнаружены такие залежи минералов и металлической руды, что страхи о нехватке сырья отодвинулись на многие века.

Идеальным местом для постройки «Циклопов» был бы экватор. Тогда радиозеркала смогли бы охватить небеса от полюса до полюса. Среди других требований значились: благоприятный климат, отсутствие землетрясений и прочих природных катаклизмов. Весьма желательно, чтобы вокруг избранного места располагалась горная цепь для защиты от эфирных помех. Но идеального места не существовало, и потому пришлось пойти на компромиссы политического, географического и инженерного характера. После нескольких десятилетий дебатов (зачастую весьма ожесточенных) была выбрана саудоаравийская часть пустыни Руб-эль-Хали [24] [24] Руб-ачь-Хали – обширная песчаная пустыня, занимающая треть Аравийского полуострова. В переводе с арабского означает «пустое место». . Впервые этим бесплодным пескам нашлось применение.