Журнал «Если» - «Если», 2003 № 04

Конечно, Аксель слыхал его не однажды. Люди посещают нас не слишком часто, но и не настолько редко, чтобы каждый визит становился выдающимся событием. Чаще появляются шоферы-экспедиторы, которые доставляют заказанные мной продукты и хозяйственные мелочи. Доктор Маргарет Паглиотти навещает наш приют раз в неделю. Сотрудники Фонда Этертона регулярно проводят у нас инспекции. Но бывают здесь и другие посетители, которые приезжают просто для того, чтобы поглядеть на завров.

В наши дни большинство населения Земли о них даже не вспоминает. Самый маленький завр не длиннее десяти сантиметров, самый крупный — полтора метра ростом. Они, разумеется, не настоящие динозавры, просто их внешний вид смоделирован по природным образцам. Иногда до жути скрупулезно, во всех пугающих деталях, но гораздо чаще в смягченных, куда более симпатичных версиях — вроде тех забавных мультипликационных карикатур, которые ребятишки уже нескольких поколений видят на своих пижамках, тетрадках и упаковках школьного завтрака.

Собственно, этим зверушкам была уготована роль веселых товарищей по играм, друзей всех-всех-всех детей на свете. Современные — ходящие и говорящие — варианты древних плюшевых игрушек.

Вот для чего они были сконструированы, вот почему произведены на свет. Только для этого. Забудем на минуту, что фабриканты новых игрушек лелеяли планы по извлечению колоссальной прибыли, в каковых и преуспели (было распродано несколько миллионов завров). Забудем также, что разработчики новых игрушек имели собственный корыстный интерес, намереваясь убедить широкую публику в том, что биоинженерия и ее технологии совершенно безопасны и удивительно полезны во всех отношениях. Давайте забудем обо всем этом хотя бы на единственную минутку.

Итак, завры пришли в нашу жизнь, чтобы стать ласковыми приятелями и добрыми друзьями наших ребятишек. Чтобы дарить им любовь, разделять их беду и радость и получать взамен искреннюю заботу и привязанность мальчишек и девчонок. Вот для чего они были сотворены. Для этого и ничего другого.

Создатели долго размышляли, как бы их назвать. Живые игрушки? О нет, только не прямолинейное, неуместное упоминание о жизни! Это фактически приравняет завров к натуральным животным, и деятельность их творцов автоматически подпадет под несколько сотен правительственных постановлений и ограничений. В конце концов маркетологи предложили термин «Биоигрушка», и тогда кто-то из разработчиков, облегченно вздохнув, разразился определением: «Игрушка, смоделированная из биоинженерных материалов, которая с виду жизнеподобна, однако не является живой, удачно имитирует разумное поведение, но не обладает разумом».

Голубой «мерседес» доехал до конца подъездной дорожки и остановился там, где начинается посыпанная гравием площадка перед нашим старым домом, построенным еще во времена королевы Виктории. Я внимательно оглядел обитателей нашего викторианского дома.

Одна группа собралась в гостиной перед видеоэкраном, где демонстрировался древний фильм с Бастером Китоном. Здесь же всяческая малышня, величиной от мыши до белки, бойко разъезжала туда-сюда на тележках с приводом от батарейки — самокатах, как их называют завры. В столовой перед большим компьютером сидела другая группа, преимущественно малыши: это наверняка был урок географии, потому что тоненькие голоса старательно повторяли в унисон: «Хельсинки, Копенгаген». В другом углу столовой с комфортом расположились Пять Мудрых Буддозавров и потихоньку дудели в свои любимые пластиковые рожки. Дальше, через открытую дверь библиотеки, мне было видно, как Диоген и Хуберт (двое наших самых больших парней, очень тиранозавроподобных) аккуратно расставляли книги на полках (да, мы все еще пользуемся настоящими бумажными книгами, и даже те завры, которые не умеют читать, просто обожают их рассматривать, восхищаясь иллюстрациями, виньетками, старинными типами шрифтов и даже колофонами [2] Выходные данные в старинных книгах, (Прим. перев.) ). Там же, подле открытого окна, вся залитая солнечным светом, стояла медицинская кроватка Хетмана размером с человеческую колыбель.

Среди обычной меблировки на полах у нас разбросаны подушки, повсюду стоят самовыдвигающиеся и самоскладывающиеся стремянки, с помощью которых обитатели дома добираются до верхних полок. Древний лифт в виде кресла, которое у нас специально приспособлено для завров, постоянно курсирует между первым и вторым этажами, перевозя малышей и хромых, которым неудобно передвигаться по лестнице.

Это мир, в котором я живу, и я к нему привык. Однако многих посетителей наша обстановка поражает, а кое-кого даже угнетает.

— Ну что ж, — сказал я каждому, кто мог меня услышать. — Вы готовы принять посетителя?

Большинство восприняло мои слова с видимым безразличием, но некоторые завры тут же вспрыгнули на «самокаты» и укатили в дальнюю часть дома. Оставшиеся малыши поспешно вскарабкались на стулья и диваны, не желая очутиться под ногами чужого человека.

Чарли, золотистый трицератопс величиной с барсука, сразу отошел от видеоэкрана и заковылял к лифту в сопровождении своей верной подруги Рози. Дизайнеры проявили великолепное мастерство при конструировании глаз, слуховой системы, речевого аппарата и головного мозга завров, но конечности им явно не удались. Редко можно увидеть завра без какого-нибудь дефекта в походке, хотя многие из них, конечно, хромают совсем по другим причинам.

— Если это Джо, — обернулся ко мне Чарли, — скажи ему, что меня здесь нет. Скажи ему, что я умер!

Чарли всегда твердит одно и то же, каждый раз, когда к нам приезжает очередной посетитель, хотя за все эти годы здесь не появился ни один по имени Джо.

— Люди! — злобно пробурчала Агнес. — Кретины. Идиоты. Почему бы им наконец не оставить нас в покое?

Я заметил, что с Агнес нет Слагго, ее спутника жизни, и поинтересовался, куда он ушел.

— Кормит белок в лесу, — сказала она. — Или воробьев на дороге. Он всегда кого-нибудь кормит, словно полоумный Святой Франциск!

— Слагго никогда не кормит нас, — обиженно заявил крошечный теропод Пьеро, который стоял на спинке дивана вместе со своим лучшим другом втрое выше его ростом, темно-зеленым тиранозавриком по имени Жан-Клод.

— Карнозавры! — выплюнула Агнес с таким презрением, что все ее тельце бурно всколыхнулось. — Безмозглая обуза!

— Приятно видеть, что даже дивный солнечный денек не в состоянии изменить настроение Агнес, — красивым баритоном резюмировал Док, коричневый теропод почти в целый метр ростом. Дизайнеры снабдили его глаза тяжелыми веками, а губы вечной блаженной ухмылкой, поэтому при взгляде на Дока у посторонних обычно создается впечатление, что он успел где-то изрядно набраться.