Журнал «Если» - «Если», 2003 № 04

— Трех, — не задумываясь, ответила она.

— Ты так уверена в этой цифре? — рассмеялся Энтони.

— Да, — серьезно ответила она. — Во всяком случае — не меньше.

— Ну что ж, попробуем!

— Быть может, к тому времени, когда ты станешь врачом, уже найдут средство вылечить твоего отца.

— Я в это верю.

В тот год, когда Энтони поступил на медицинский факультет, его мать погибла в аварии. Ее повторный брак оказался разочарованием, она начала пить. И за руль она села пьяной, не вписалась в поворот и рухнула в овраг. На похоронах риэлтор едва не сцепился с Энтони и его невестой. В тот вечер Энтони плакал в ее объятиях и вспоминал отца.

Вместе с невестой он поехал в криокомпанию. Все здесь было на грани обветшания: полы не грязные, но и не чистые, стены не поблекшие, но все же требующие покраски, освещение в комнатах — тусклое. Ячейки, где держали пациентов, сделаны чуть ли не наспех. Температурные датчики выглядели примитивно, по сравнению с передовой технологией прежней фирмы. Однако они все же годились для того, чтобы обеспечивать отцу безопасность…

Эта мысль мгновенно вылетела из головы Энтони, когда он всмотрелся в индикатор датчика и понял: температура в ячейке отца поднялась на градус за те несколько минут, пока он здесь находится.

— Что случилось? — спросила невеста.

Слова застряли у него в горле. Он смог лишь ткнуть пальцем в индикатор.

Энтони помчался по коридорам, разыскивая техника. Ворвался в офис и застал там лишь секретаршу.

— Мой отец…

Когда он договорил, встревоженная секретарша позвонила в комнату техников. Никто не ответил.

— Сейчас двенадцать. Наверное, техники ушли на обед.

— Бога ради, где тут у вас пульт управления?

Как выяснилось, пульт находился в конце того коридора, где лежал его отец. Пробегая мимо ячейки, Энтони уловил, что температура поднялась уже на три градуса. Он ворвался в пультовую, увидел на панели мигающие красные лампочки и подбежал к ней, пытаясь понять, что случилось. Среди многочисленных шкал он обнаружил группу из восьми индикаторов температуры, показания которых изменились. Энтони не сомневался: один из них показывает температуру в ячейке отца.

Он щелкнул тумблером под каждым из индикаторов, надеясь, что это поможет.

Лампочки продолжали мигать.

Он переключил тумблер в конце всего ряда.

Ничто не изменилось.

Он потянул рычаг. Все лампочки на панели погасли.

— Господи!

Переключив рычаг в прежнее положение, он затаил дыхание. И облегченно выдохнул, когда лампочки снова засветились. Восемь доселе мигавших лампочек теперь горели ровно.

Обливаясь потом, Энтони рухнул на стул. Постепенно он начал сознавать, что за его спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел в проеме распахнутой двери невесту и секретаршу. Потом уставился на панель, где индикаторы температуры медленно возвращались к положенным значениям. Терзаясь мыслью, что лампочки начнут мигать снова, он полчаса не отрывал от них взгляда, пока с обеда не вернулись скучающие техники.

Как выяснилось, забарахливший клапан перекрыл подачу хладагента к восьми ячейкам. Когда Энтони выключил, а потом снова включил питание, клапан заработал нормально.

Теперь, находясь вдали от отца, Энтони не знал покоя. Он нервничал, каждый день звонил в криокомпанию, желая убедиться, что никаких новых проблем не возникло.

Он женился, стал отцом прелестной дочурки, окончил университет. Энтони повезло — он сумел найти место в интернатуре в родном городе и мог приходить к отцу. «Если бы отец проснулся и узнал, что я окончил университет, — думал он. — Если бы он вылечился и увидел, как его внучку привозят домой из роддома…»

Как-то ночью, когда Энтони дежурил в госпитале, к ним доставили коматозного пациента, оказавшегося тем самым риэлтором. Тот выстрелил себе в голову. Энтони сделал все, что мог, пытаясь его спасти, но ситуация была безнадежна.

Закончив интернатуру, Энтони стал партнером врача с хорошей практикой в родном городе. Постепенно он начал зарабатывать достаточно, чтобы позаботиться о жене после того, как она столько лет заботилась о нем. Она говорила, что хочет троих детей, и получила их быстрее, чем ожидала, потому что на второй раз родила двойняшек, мальчика и девочку. Но работа не позволяла Энтони проводить с семьей достаточно времени, ведь его специальностью стали заболевания крови, и он после обхода пациентов занимался исследованиями, пытаясь отыскать способ вылечить отца.

Ему потребовались сведения об экспериментах, которые проводились в той злосчастной лаборатории и погубили отца. Но лаборатория была помешана на секретности и отказалась предоставить ему какую-либо информацию. Тогда Энтони подал судебный иск, чтобы заставить лабораторию сотрудничать. Ему отказывал один судья за другим. А Энтони тем временем подсчитывал семейные праздники, на которых не было его отца: день, когда старшая дочка пошла в школу, день, когда близняшки научились плавать, тот вечер, когда младшая дочурка впервые сыграла на пианино «Палочки». Не успел Энтони опомниться, как ему стукнуло тридцать пять. Потом сорок. Как-то неожиданно все дети закончили учебу.

А он продолжал исследования.

Когда ему исполнилось пятьдесят пять, а старшей дочери — тридцать (она вышла замуж и родила дочь), лаборатория выдала нужную Энтони информацию вместе со старыми данными, которые она сочла незначительными. Однако обнаружил эту информацию не Энтони, а колледж в двух тысячах миль от него. У тамошних ученых были свои причины интересоваться излучениями, от которых пострадал отец Энтони. С помощью коллег, сделавших необходимые расчеты, Энтони разработал метод лечения, проверил его на компьютерных моделях, облучил такими же лучами крыс, увидел, что у них проявляются стремительно прогрессирующие симптомы, ввел им разработанное средство — и с замиранием сердца обнаружил, что симптомы исчезли столь же быстро, как и появились.

Энтони с женой стояли возле криокамеры, пока отца готовили к размораживанию. Он боялся, что техники допустят ошибку в ходе процедуры (это слово сразу напомнило ему детство), и что отец не оживет.

Когда раздалось шипение, и дверь камеры распахнулась, Энтони напрягся.

Отец выглядел точно таким же, каким он видел его в последний раз: обнаженный, худой, с серой кожей. Его тело поддерживалось в воздухе силовым полем.

— Вы разморозили его так быстро? — удивился Энтони.

— Если размораживание не произвести мгновенно, то ничего не получится.

Грудь отца поднималась и опускалась.

— Господи, он жив, — пробормотал Энтони. — Он и в самом деле…

Но — стоп. Самый главный фактор — время.

Энтони быстро сделал отцу инъекцию своего препарата.