Говард Лавкрафт - Пещерный зверь

Я испытал огромное облегчение и отошел от укрывавшей меня стены. Мне удалось лишь ранить пещерного зверя, потому что среди тишины я слышал его тяжелое и прерывистое дыхание. У меня не было ни малейшего желания подойти и рассмотреть страшное существо. Находясь во власти странного суеверия, я не смел приблизиться ни на шаг к поверженному гиганту, но и не решался бросить в него еще один камень, чтобы добить. Охваченный паникой я бросился бежать, смутно ориентируясь в том направлении, откуда пришел. Вдруг я услышал шум, точнее последовательность звуков, порожденных металлическими предметами. На этот раз не было никакого сомнения в том, что навстречу мне шел экскурсовод. Затем я увидел слабый луч света, несущего мне спасение и неистово завопил от радости. Я бросился в направлении света, и, еще не осознавая, что со мной произошло, очутился на земле у ног экскурсовода, невнятно бормоча слова благодарности моему спасителю и бессвязно описывая мою жуткую встречу в пещере.

Мало-помалу я успокоился и пришел в себя. Экскурсовод объяснил мне, что заметил мое отсутствие на выходе из пещеры. Он отправился на поиски, тщательно обследуя расщелины и проходы вокруг того места, где меня видели последний раз.

Почувствовав себя уверенным в присутствии друга, державшего в руках фонарь, я вновь задумался о странном раненном мною звере в нескольких шагах отсюда. В сопровождении экскурсовода я вернулся на место скоротечного боя. На земле лежало белое массивное тело, еще белее, чем известняк. Осторожно приблизившись к раненому существу, мы остановились ошеломленные и удивленные. Среди всех животных, виденных нами ранее, это было самым экзотичным. Оно походило на огромную человекообразную обезьяну. Может быть, она сбежала из передвижного зверинца? Большая часть ее тела была совершенно гладкой, но волосяной покров на голове был настолько обильным, что каскадом ниспадал на плечи существа. Животное лежало лицом к земле. Острые когти удлиняли пальцы рук и ног, но они не были цепкими и загнутыми. Все это, как и неестественную белизну, я объяснял долгим пребыванием в подземелье. У обезьяны не было хвоста. Теперь дыхание животного стало совсем слабым. Мой спутник извлек пистолет, чтобы облегчить муки несчастного существа, но неожиданно оно издало настолько странный звук, что экскурсовод выронил из рук свое оружие. Этот звук невозможно описать. Он не походил на звуки, издаваемые обезьяноподобными. Я предположил, что, возможно, электрический свет так повлиял на существо, длительно находившееся в пещере, и породил ото! жуткий стон. Слабые стенания продолжались. Неожиданно резкий энергичный рывок оживил тело обезьяны. Задние и передние лапы стали конвульсивно сжиматься, а части тела напряглись. Резким движением существо перевернулось с живота на спину, подставив лицо прямо к свету. Несколько секунд я испытывал такое ошеломление, что не замечал ничего, кроме мертвых глаз, устремленных на себя. Они поражали своим цветом. Глаза были черными, и удивительно контрастировали с белизной кожи и волос. Глубоко посаженные, как у всех обитателей пещер, они были совершенно лишены радужной оболочки. Пристально рассматривая существо, я обратил внимание на то, что его лицо было не таким выпуклым, как обычно у обезьяны. На нем выделялся довольно крупный нос. Полные губы продолжали издавать жалобные стоны. Наконец смерть позвала за собой несчастное создание. Мой спутник дрожа от волнения, схватил меня за локоть. Его руки тряслись и свет, испускаемый фонариком, судорожно плясал по стенам пещеры. Я оставался неподвижным, не смея отвести взгляд от мертвого существа. Ужас постепенно покидал меня, последовательно уступая место удивлению, почтению и состраданию, потому что предсмертные стоны распростертого на известняковой почве существа открыли нам ужасную правду. Моя жертва, обитавшая в бездонной пещере, некогда была человеком.