Журнал «Если» - «Если», 2011 № 08

— Да, — кивнул Тримейн, — но как отреагируют на это твари внизу?

Чей-то тяжелый кулак врезался Джонсу в спину, он не удержался на ногах и упал ничком. Годвин на лету подхватил контактную секцию и наугад заработал ключом.

— Магмоиды! — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Я бросаю вам вызов от имени человечества!..

На поле загремели частые взрывы.

— Прекратите! — Джонс с трудом поднялся на четвереньки. — Магмоиды воспримут неупорядоченный сигнал как попытку очередного нападения!

— Смотрите! — прервал его Тримейн. — Вокруг коммодора что-то происходит…

И действительно, вспаханная взрывами почва пошла волнами, которые напоминали круги на воде, но в отличие от последних, не расходились в стороны, а сходились к центру.

— Годвин! — крикнул Джонс. — Вы не понимаете, что делаете! Бегите!

— Слушайте, твари! — взревел коммодор. — «На вас я судорог нашлю, // лом оту в кости. Так повыть заставлю, // Что звери задрожат» [35] У.Шекспир, «Буря». Акт I, сцена 2. .

Земля фонтаном взметнулась у него из-под ног, полностью скрывая фигуру коммодора. Джонс снова не устоял на ногах и упал, на этот раз на спину.

— Джонс! Джонс! — из облака пыли появилась Тельма. Ее шатало. — Где вы, доктор?

Джонс с трудом поднялся, схватил ее и прижал к себе.

— Я здесь. Со мной все в порядке.

— Но взрыв…

— Это магмоиды. Они уничтожили Годвина. Должно быть, до них успела дойти большая часть моего сообщения. А возможно, они просто не любят Шекспира.

— Атаки магмоидов ослабевают, — сообщил Филлипс, появляясь с другой стороны. — Но Грендели все еще здесь.

Действительно, с неба продолжали доноситься пронзительные, скрежещущие вопли.

Пыль понемногу оседала, и вскоре Джонс уже различил неподалеку Клер, Тримейна, Уинстона и его мать. Клер посмотрела наверх.

— Грендели… Что они делают?

— Они зачем-то собираются прямо над нами, — сказал Тримейн.

— Мне это надоело, — мрачно сказал Филлипс, поднимая винтовку Грейди. — Толку от этого, конечно, не будет, но…

— Нет, капитан! Не стреляйте! — крикнул Джонс. — Смотрите, они поднимаются!

— Улетают… — выдохнул Уинстон. — Кажется, они решили оставить нас в покое.

— Именно, — подтвердил Джонс.

— Будем надеяться, что они не вернутся, — вздохнул Тримейн.

11:10

В «Приюте конокрада» было очень шумно и многолюдно.

— Знаете, Тельма, — сказал Джонс, пропуская девушку вперед, — я, кажется, впервые прихожу в английский паб в одиннадцать утра.

— Не ворчите, доктор.

Не успели они войти, как им навстречу бросился Филлипс.

— Джонс, старина! Мисс Беннет! Что вы будете пить?

— Думаю, после такой ночки стаканчик бренди мне не повредит.

— А мне морковный сок. Впрочем, я, кажется, видела здесь «ньюкаслское темное»… Полупинты будет достаточно.

— Давайте выпьем за Грейди, — сказал, Филлипс, вручая Тельме и Джонсу их напитки. — У него осталась невеста в Лонг-Бич. Я ей звонил.

— Грейди — настоящий герой. Любопытно, как война пробуждает в людях все самое плохое и самое хорошее: жестокость и безумие Годвина, беззаветное мужество Грейди…

— Да. И как ни парадоксально это звучит, пример таких, как Годвин, может стать одной из причин, по которой мы, люди, никогда не откажемся от войн.

Тельма подняла свой бокал.

— За Грейди!..

Из толпы вынырнул Тримейн. Его покачивало, галстук сбился на сторону.

— А-а, Джонс, дружище! Вы тоже здесь? Ну и ночка!

— Вы, я вижу, уже напраздновались.

Тримейн показал им пустой бокал.

— Порция виски на пустой желудок, да еще после бессонной ночи, может и слона свалить. Впрочем, мне грех жаловаться: виски было хорошее и к тому же за счет заведения… Слушайте, мы вас давно ждем. А двое из нас прямо-таки жаждут с вами увидеться. — Он сделал размашистый жест, и толпа расступилась, пропуская вперед инвалидное кресло.

— С добрым утром, миссис Стаббинс!

— С добрым утром, дочка. Как тебе нравится мое новое кресло? Дар армии Соединенных Штатов. Наконец-то американцы дали мне что-то взамен… Давно пора, если хотите знать мое мнение.

— Ну, мам… — протянул Уинстон.

— Вы отлично справились, молодой человек, — торжественно молвил Джонс. — Вам это нелегко далось, но вы справились.

— Юный Уинстон проявил недюжинный интеллектуальный потенциал, — напыщенно добавил Тримейн. — Знаете, после всего, что произошло, я решил вернуться в университет. Хватит с меня военных!.. Разумеется, мне понадобятся талантливые студенты, и… Надеюсь, Уинстон, у вас нет никаких особых планов на ближайшие три-четыре года?

Уинстон от изумления вытаращил глаза.

— Вы… вы это серьезно, профессор?

— Абсолютно. И клянусь, я не передумаю, даже когда протрезвею.

— Прекрасное решение! — воскликнула Тельма. — Ты заслужил это, Уинстон.

— Это… это просто невероятно!.. — Молодой человек никак не мог прийти в себя. — Ведь это же… Это же будет совершенно новая жизнь!

— И надеюсь, новая во всех отношениях, — сказала Клер Бейнс, подходя к ним. Она была в новенькой, отутюженной форме и, несмотря на бессонную ночь, выглядела свежей и бодрой.

— Констебль Клер… — Джонс слегка поклонился. — А я-то гадал, когда вы появитесь!

— У меня для вас хорошие новости, доктор Джонс. Учитывая тот факт, что вы сыграли решающую роль в спасении мира, местная полиция решила не предъявлять вам никаких обвинений.

— Довольно любезно со стороны местной полиции. — Он снова поклонился. — А теперь позвольте задать вам один личный вопрос… — Джонс показал на бокал шампанского в руке Клер. — Что побудило вас присоединиться к нам, презренным нарушителям закона? Кроме того, мне казалось — вы на службе.

— Думаю, блеск обручального кольца на безымянном пальце заставил нашу Клер позабыть о своей всегдашней суровости, — сказала Тельма, лукаво улыбаясь.

Джонс посмотрел на руку Клер: он только сейчас заметил скромное колечко с бриллиантом.

— То есть вы хотите сказать, что вы и Уинстон… Поздравляю!

— Ну, я подумал: после всего, что мы пережили вчера… — пробормотал Уинстон и покраснел.

— Не надо ничего объяснять, Уинстон, — сказала Тельма и тепло улыбнулась.

— Что ж, хоть для кого-то все закончилось хорошо, — подытожил Джонс. — Ну а нам, пожалуй, пора. Допивайте, Тельма, нас ждет машина.

Он вывел девушку на улицу, где стоял министерский автомобиль с шофером. Светило солнце. Где-то в кронах деревьев совсем по-весеннему пели птицы.

— Поглядите на это бескрайнее нортумберлендское небо, Тельма, — сказал Джонс. — Господи, как же я люблю эту страну!

— Это была потрясающая ночь, не правда ли, Джонс?

— Да, будет что вспомнить в старости, — ответил он. — Только подумать, в какое поразительное и противоречивое время мы живем! Мы не знаем, кто победит, тоталитаризм или демократия, не знаем, одолеет ли свободный рынок плановую экономику, не знаем даже, уцелеет человечество или уничтожит само себя в очередном пароксизме военного безумия, и все же среди нас находятся люди, подобные Дрейку, которые способны задумываться о далеком будущем и совершать открытия, аналогов которым люди еще не знали.