Роджер Желязны - Двери его лица, фонари его губ

Наконец этот огромный плот, построенный с одной-единственной целью, был продан с аукциона. Его приобрела АМИ — якобы для "морских исследований". Но компания Ллойда отказалась застраховать «Десятку», и все "морские исследования" свелись к тому, что время от времени ее фрахтовали за двести пятьдесят долларов в день разные типы, чтобы впоследствии развлекать знакомых байками о том, как они ловили Икки.

Я был живцом в трех плаваниях в дважды оказывался так близко от Икки, что мог пересчитать его клыки. Один из них я хотел бы показать моему внуку.

Я повернулся лицом к аэропорту и решил рискнуть еще разок.

— Я нужен тебе для колорита, девочка Прекрасная фотография на спортивной странице газеты, и все такое. Но не заблуждайся. Если кто и добудет тебе Икки, так только я.

Я стоял на пустой площади. Мгла разделяла окутанные туманом башни Линии Жизни.

Береговая линия сформировалась одну-две геологические эпохи тому назад. Кое-где западный склон над Линией Жизни простирается миль на сорок в глубь материка. Склон не слишком крут, но там, где соприкасается с горной грядой, отделяющей Линию Жизни от плоскогорья, достигает высоты несколько тысяч футов. В четырех километрах от берега, на высоте пятьсот футов относительно Линии Жизни, находится большая часть взлетно-посадочных площадок и частных ангаров. Шестнадцатый ангар принадлежит Колу, выдающему машины напрокат.

Я не люблю Кола. К счастью, его не было поблизости, когда я вылез из автобуса и помахал рукой механику.

На бетонной площадке содрогались под ореолами пропеллеров два «попрыгунчика». Водитель одного из них, Стив, сильно икал и нервно дергал плечами.

— Живот болит? — спросил я.

— Да, газы и изжога

Он добился с помощью верньеров ровного гула двигателей и повернулся ко мне.

— Улетаешь?

Я кивнул.

— "Десятка". Косметика Чудовище. Что-то вроде этого.

Он заморгал от света сигнальных огней и вытер свое веснушчатое лицо. Температура была градусов двадцать.

— Лухарич, — пробормотал он. — Значит, один полетишь. Тут кое-кто хочет с тобой потолковать.

— Зачем?

— Камеры. Микрофоны. Что-то вроде этого.

— Пожалуй, мне лучше спрятать свое барахло. На какой машине я полечу?

Стив ткнул отверткой в сторону второго "попрыгунчика".

— Все равно. Кстати, когда ты сюда шел, они успели снять тебя на видеопленку. Им нужны кадры о твоем прибытии.

Он повернулся к ангару. Затем вновь повернулся ко мне.

— Скажи «сы-ыр». Они будут делать перезапись с увеличением.

Я сказал кое-что похлеще, чем «сы-ыр». Возможно, они пользовались телеобъективом и могли читать по губам, потому что эта часть ленты так никогда и не была показана.

Я закинул на заднее сиденье хлам, который притащил с собой, уселся на пассажирское сиденье и закурил сигарету. Через пять минут из офиса "Гофрированное железо" появился сам Кол. Выглядел он холодно, остановился рядом с «попрыгунчиком» и нервно похлопал ладонью по обшивке. Затем ткнул большим пальцем себе за спину.

— Они ждут тебя там! — крикнул он, сложив рупором ладони. — Насчет интервью!

— Представление окончено! — закричал я в ответ. — Или Лухарич будет искать себе другого живца!

Глаза под белыми бровями стали колючими. Кол повернулся и пошел прочь. Интересно, подумал я, сколько ему заплатили, чтобы он согласился на заведомое унижение в собственном ангаре?

Немало, предположил я, зная Кола. Но все равно, этот парень никогда мне не нравился.

Ночная Венера — гладкая равнина темной воды. С берега невозможно определить, где заканчивается море и начинается небо. Чтобы представить себе венерианский рассвет, плесните молока в пузырек с чернилами. Сначала увидите белые сгустки, затем — длинные узкие ленты. Встряхивайте пузырек, пока не образуется серая взвесь, и подождите, пока она чуть-чуть побелеет. Затем начните нагревать смесь.

Когда мы неслись над заливом, я снял куртку. Из-за ряби и испарений казалось, что линия горизонта проходит под водой.

"Попрыгунчик" мог вместить четырех пассажиров налегке или трех с оснасткой живца. Однако я был единственным пассажиром, а пилот походил на автомат. Он гудел себе под нос и не произносил ненужных слов.

Линия Жизни совершила сальто и почти тут же исчезла из зеркальца заднего обзора. Впереди на горизонте показалась «Десятка». Пилот прекратил гудеть и покачал головой.

Я в нетерпении подался вперед. Чувства мои, казалось, играли флопдудл. [2] 2. Джазовый термин. Я знал каждый дюйм этого проклятого плота, но воспоминания искажаются, когда их источник недосягаем. Честно говоря, раньше я сомневался, что снова окажусь на борту этого судна. Но теперь… теперь я почти верил в судьбу.

Корабль величиной с футбольное поле. Десять квадратных секций. Атомная тяга. Плоский, как блин. В центре — пластиковые пузыри и башни на носу, корме, по левому и правому борту.

Башни назывались «ладьями», потому что были расположены по углам. Они работали попарно, общими усилиями вытягивая кошбаги. Кошбаги — полукошки, полубагры для поднятия на поверхность сверхтяжелых предметов. Когда добыча оказывалась на уровне ватерлинии, слайдер должен был подняться с шести до восьми футов, чтобы кошбаги приняли новое рабочее положение и уже не вытягивали добычу, а толкали ее вверх.

Слайдер — это движущийся отсек, большая коробка, скользящая по любой из пересекающих «Десятку» направляющих и встающая на якорь в нужном месте с помощью мощных электромагнитов. Быть может, вы хотите знать, на что он способен? Его лебедки могут поднять военный корабль, и скорее перевернется «Десятка», чем слайдер сорвется с якоря.

В слайдере есть отсек, откуда можно управлять комплексом контрольной аппаратуры, самой сложной из когда-либо сконструированных «бобин». Черпая энергию из бортового генератора, находящегося рядом с центральным пузырем, она получает информацию от гидролокатора. Маршрут движения добычи записывается на пленку, анализируется и передается оператору в отсек управления, чтобы тот определил место лова.

Рыбак может "дергать за лески" многие часы или даже дни, не видя ничего, кроме очертаний добычи на экране. Только когда зверя комбагрят и выдвижная полка, расположенная на двенадцать футов ниже ватерлинии, выползает, чтобы подхватить спящего Икки, тогда и только тогда улов появляется перед рыбаком, словно падший серафим. Потом, как выяснил Дэвиц, надо заглянуть в бездну и сделать то, что необходимо. Но сам он не сделал этого, и стометровый зверь немыслимой тяжести, накачанный наркотиками, искалеченный, разорвал тросы лебедки, перекусил комбаги и совершил полуминутную прогулку по палубе "Десятки".

Мы кружили, пока механический флажок не просигналил, давая нам «добро» на посадку. Мы сели возле люка для членов экипажа. Я бросил снаряжение на палубу, спрыгнул следом и занялся осмотром "Десятки".