Урсула Гуин - «Если», 1993 № 02

— Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, — сообщил я. — Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро?

— Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка!

— Что это за место, Сенатор?

Он попятился от меня.

— Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту тему.

— Извините мою настойчивость, — сказал я и попытался схватить его за шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову размером с дирижабль на конце стофутового кабеля.

Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам. Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до изнеможения; я плыл за ним, наблюдая, как он уходит дальше и Дальше. Затем он прыгнул через живую изгородь, но зацепился й все еще катился по земле, когда я оказался на нем. Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел.

— Нам необходимо немного побеседовать, — сказал я. — Я запаздываю на два парадокса и одно чудо.

— Ты идиот, — прорычал он. — Ты не знаешь в какую петлю сунул голову.

— Вот мне и хочется узнать, — сказал я. — Между прочим, расскажите-ка еще раз, что такое «Ластрион Конкорд»

Он фыркнул.

— Никогда не слышал о такой фирме.

— Жаль, — сказал я. — Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в том же месте, где и… — я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа. — Может быть, это тоже фантазия?

— Что это значит, Флорин? — сказал Сенатор напряженным голосом. — Ты изменил мне?

Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой.

— Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить?

Он остолбенел.

— Почему я должен обманывать тебя?

— Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет. — Я подбросил его на ладони.

— Это двухмиллиметровый игломет, — сердито, а отчасти и испуганно произнес он.

— Да, детали были хороши, — продолжал я. — Как взятый напрокат смокинг. Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад.

— Я ни в чем не замешан, — сказал Сенатор. — Я умываю руки. Я не хочу участвовать в этой афере.

— А вторжение?

Он посмотрел на меня и нахмурился.

— Вторжения нет, а? — сказал' я. — Жаль. Меня заинтересовала идея. В этом были кое-какие возможности. Что дальше?

Он задвигал желваками на скулах.

— А, черт, — решился он, скривившись. — Мое имя Барделл. Я актер. Я был нанят для имперсонификации Сенатора.

— Для чего?

— Спроси того, кто меня нанимал, — сказал он злобным тоном и, видимо, ощутил боль в челюсти.

— Чувствуется, да? — сказал я. — Я был должен тебе пару оплеух за пиво. Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика.

— А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор, пока… — Он оборвал себя. — Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили ошибку в самом начале.

— Так начни сначала.

Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок.

— Флорин. Железный человек. Флорин — бедный, ничего не подозревающий простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр.

— Похоже, что у вас все концы, — сказал я.

— Не поймите меня превратно, Флорин, — сказал он. — Черт, неужели до вас все еще не дошло? — Он постучал по бугорку за ухом. — Здесь близнец вашего. Я был пойман тем же способом, что и вы.

— Но кем же?

— Советом.

— Продолжайте, у вас прекрасно получается.

— Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали.

— Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые любят слушать.

— То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым.

— А вы попробуйте.

Он хитро посмотрел на меня.

— Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель?

Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали регистрации, лицо коридорного…

Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица, потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке.

— А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них.

— Это, наверное, действие наркотика, — сказал я, чувствуя, каким неповоротливым становится язык.

— В воспоминаниях Флорина, кажется, есть немало пробелов, — презрительно усмехнулся экс- Сенатор. — Как называется ваш родной город, Флорин?

— Чикаго, — сказал я, произнося название как будто на иностранном языке.

Сенатор выглядел озабоченным.

— Где это?

— Между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, если только вы не передвинули его.

— Лос-Анджелес? Вы имеете в виду Калифорнию? На Земле?

— Вы догадались, — сказал я и сделал паузу, чтобы облизнуть губы сухим носком, который обнаружил на том месте, где обычно находился язык.

— Это кое-что объясняет, — пробормотал он. — Возьми себя в руки, приятель. Тебя ожидает нечто забавное.

— Валяй, — сказал я.

— Мы не на Земле, мы на Грейфеле, четвертой планете системы Вулф-9 в двадцати восьми световых годах от Солнца.

— Это, действительно, занятно, — сказал я, и мой голос был пустым, как игрушка на рождественской елке. — Выходит, не нас оккупирует чужая планета, а мы оккупируем ее?

— Вы не обязаны верить моим словам, Флорин. — Разбитая губа, а может быть что- то другое делало его голос не совсем ясным. — Посмотрите вокруг. Похожи ли эти растения на земные? Разве вы не заметили, что сила тяжести на восемнадцать процентов меньше, а воздух больше насыщен кислородом? Взгляните на солнце: это диффузный желтый гигант.

— Хорошо. Моя старая мама, если у меня была старая мама, всегда учила меня смотреть правде в глаза. В этом вы мне здорово помогаете. Кто-то взял на себя массу хлопот как на транспортировку меня к месту, называемому Грейфел, так и на постройку достаточно убедительных декораций. Должна существовать причина для всего этого, не так ли?