Мерседес Лэки - Роза Огня

- Ну и как? - поинтересовался мексиканец, снова запирая в комнате полубесчувственную девушку.

- Еще пять-шесть дней, - честно сказал Поль. - Больше не потребуется. Сегодня она плакала, завтра может взбунтоваться или еще поплакать, послезавтра тоже. Потом она начнет уставать и вспомнит, насколько греховна, вспомнит, что ей нет места нигде, кроме борделя. Думаю, попав в публичный дом, она пристрастится к наркотикам - религиозные девицы этим обычно и кончают.

Диего пожал плечами:

- Это уже не наша забота. Кто за нее заплатит, тот пусть и беспокоится. Значит, вы будете приходить сюда еще неделю? - Привратник протянул руку за деньгами.

- Пожалуй. - Поль отсчитал недельную плату, потом добавил еще несколько монет. - Мне потребуется все, что обычно.

"Все, что обычно" означало, что Диего должен раздобыть поношенную одежду размера Поля, отправить ее в китайскую прачечную, а затем держать в готовности. Даже если Камерон следит за ним, брезгливость никогда не позволит ему наблюдать за действиями подмастерья в этом притоне. А значит, если Поль отправится заниматься собственными де лами, переодетый в поношенный костюм, который никогда не подвергался воздействию Камерона, у Повелителя Огня не будет возможности следить за ним.

Более того, пока собственная одежда Дюмона находится здесь, Камерон скорее всего решит, что здесь же, хоть и отдельно от одежды, пребывает и ее владелец.

- Все готово, - безразлично ответил Диего. Ни он сам, ни его хозяин не интересовались тем, почему Поль использует их заведение как пересадочную станцию. Такое отсутствие любопытства с их стороны очень устраивало Поля, тем более что от притона до Ноб-хилла можно дойти пешком.

Впрочем, сейчас, удовлетворив все желания, он должен был вернуться в свою золоченую клетку. Поль попрощался с мексиканцем, поднял воротник, поскольку ночной воздух сделался сырым и холодным, и глубоко засунул руки в карманы, чтобы защититься от воришек. Хотя время уже близилось к полуночи, все заведения на Пасифик-стрит - от самой жалкой таверны до ипподрома - еще только заполнялись посетителями. В некоторых из них даже зажигались электрические, а не газовые светильники. Поль попытался представить себе, как будет выглядеть побережье, когда электрическое освещение станет достаточно дешевым, и только покачал головой.

Идти было неблизко, но прогулка пришлась весьма кстати человеку в таком физическом состоянии, как Дюмон. Он шел на восток, присматриваясь к мелькающим мимо лицам и гадая, какие тайны скрываются за ними.

В один прекрасный день - уже совсем скоро - в его власти будет узнать это. Тогда Сан-Франциско, самая главная шлюха, узнает, что у нее появился новый хозяин.

* * *

В те дни, когда ему нужно было выполнить несколько поручений, Дюмон разрешал проблему, наняв кеб на целый день. Раз он выполняет поручения Камерона, можно расплачиваться хозяйскими деньгами, не жалея их. Сначала он занялся делами, не связанными с магией; для их выполнения пришлось поездить по всему городу. Среди таких дел были покупки по списку девицы Хокинс, и Поль почувствовал извращенное удовольствие от мысли, как бы она повела себя, если бы узнала, что заказанное ею покупает именно он.

Должно быть, от смущения упала бы в обморок. Поль очень хотел бы увидеть ее смущенной, а еще лучше - униженной. Накануне вечером он представлял себе ее чопорное личико вместо залитого слезами лица Лупы. Как бы он хотел заняться укрощением девицы Хокинс! Проклятые бабы, претендующие на карьеру, перехватывающие заработки у мужчин, болтающие о равенстве...

Что ж, может быть, если все пойдет как надо, у него и появится такая возможность. Она ведь сирота; никто ее не хватится и не начнет выяснять, что с ней случилось, если девица исчезнет.

Выполняя поручения Камерона, Поль сумел, покупая кубинские сигары, оставить в определенной табачной лавочке записку. Что ж, вечером, после посещения Лупы, он узнает, нет ли на нее ответа...

День тянулся, поднимаясь, как усталая лошадь, в гору времени к полудню, а затем чуть не кувырком спускаясь вниз, к вечеру. И кто только вздумал построить город в этой путанице холмов и долин? У жителей так болели ноги и спины, что торговля всевозможными знахарскими снадобьями, будто бы облегчающими страдания, процветала. Нигде не находилось места, где можно было бы оставить кеб, а если даже и находилось, возница ни за что не желал останавливать там лошадь. Канатные дороги вдоль Маркет-стрит потому и были придуманы, что перевозящие грузы лошади в Сан-Франциско не выдерживали и валились мертвыми.

Полю, конечно, не было нужды ходить пешком, кроме как по собственному желанию; не приходилось ему и страдать от давки в набитых немытыми человеческими телами вагончиках фуникулера. Он всегда нанимал кеб, который везла сильная лошадь, еще не лишившаяся сил на улицах Сан-Франциско и способная целый день преодолевать бесконечные подъемы и спуски.

В табачной лавочке он побывал в начале дня; теперь, возвращаясь после выполнения последнего поручения Камерона, он импульсивно велел вознице заехать туда снова.

К удовольствию Поля, его уже ожидал ответ - всего четыре слова, которые ничего не выдали бы, даже попади послание в руки Камерона. "В двенадцать, где всегда". Это мог быть чей-то заказ на ящик сигар или любой другой товар из лавки, переданный Полю по ошибке.

Ни один из пакетов, которые в этот день получил Поль, не требовал особого обращения в соответствии с инструкциями Камерона, так что он просто оставил их дома, распорядившись, чтобы слуги погрузили их затем в ожидающий поезд. Повар приготовил великолепный ужин, и Дюмон в полной мере насладился им - с делами было покончено, а впереди его ожидали вечерние развлечения.

Он велел вознице отвезти себя к началу Пасифик-стрит. В этом не было особенного риска: в конце концов, почему бы ему не побывать в кабаре? Дюмон даже вошел в здание, но, как только кеб отъехал, снова вышел из него. Идти до заведения Мексиканца было недалеко; события там развивались именно так, как он и предсказывал.

К одиннадцати очередной сеанс "укрощения" закончился, и человек, который вышел из неприметной двери, ничем не напоминал того, кто в нее вошел. Потрепанная шляпа низко надвинута на лоб, руки засунуты в карманы дешевых брюк, фланелевая рубашка, еле защищавшая от холода, от долгой носки стала бесформенной и мешковатой. Никто не узнал бы в оборванце секретаря Камерона, в этом Поль был уверен. Вся его одежда была старой, поношенной, покрытой заплатами. Он постарался изменить осанку и даже походку. Дюмон не стал нанимать кеб - у такого бродяги, каким он выглядел теперь, не нашлось бы на это денег; передвигаться иначе, чем на своих двоих, значило бы показать, что он не тот, за кого себя выдает.