Владимир Молотов - Сделка

Памяти Рэя Брэдбери

Гаврий, видный мужчина средних лет, вернулся домой в полдень, как никогда быстро решив все дела в офисе. Жена была еще на службе, сын — в гимназии. Гаврий помнил, что в обед у него назначена встреча с библиоантикваром Симеоном Поростовским.

Заказав домашнему серверу легкий обед из баклажанов с синтетической свининой, Гаврий обосновался в своем кабинете. Сделал несколько пометок в электронном дневнике и с небольшим волнением обратился к старому древесному шкафчику. Там, на полках, пылилась коллекция древних бумажных книг. Гаврий взял одну из книг и принялся с интересом листать.

"Странно, — подумал он. — Как же все-таки люди прошлого были примитивны! Тратить время на чтение таких увесистых бумажных вещиц… Немыслимо! А ведь еще были авторы, которые все это сочиняли, кажется, их называли писателями. Целыми днями они строчили бесконечные тексты. Какой-то мартышкин труд! К тому же еще большие фабрики, которые печатали эту дребедень… То ли дело сейчас: одел мультимедийный шлем и разом получил все образы, задуманные копирайтером!" Сев за стол, Гаврий открыл первую страницу книги — титульный лист, — и прочитал имя автора и название.

"Ну вот, к примеру, что это за талмуд? — сказал он про себя. — Ах, Лев Толстой. Да, был когда-то такой писатель. Помнится, еще в гимназии мы проходили мультимедийный сеанс "Войны и мира". И до чего же толстая эта его книга — "Анна Каренина". Интересно, о чем она? Ну-ка, сколько тут? (Гаврий заглянул на последнюю страницу.) Семьсот страниц. Это же ужас какой-то! Сколько бесполезного времени уйдет, чтобы прочесть такой том!" В эту минуту запиликал сервер, желая обратить на себя внимание. Гаврий недовольно бросил:

— Да, слушаю!

— Гаврий Гавриевич, — почтительно проговорил компьютер, — во-первых, обед уже готов, однако не ясно, что сделать на десерт. Во-вторых, у входа стоит Симеон Поростовский.

— Спасибо. Насчет десерта я еще подумаю. А Симеона впусти.

Через несколько мгновений в дверях кабинета появился Поростовский, облаченный в спортивный костюм худощавый старичок с острой козлиной бородкой.

— Здравствуйте, Гаврий, — вежливо сказал посетитель, слегка тряхнув седовласой головой.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил гостя хозяин, указывая на свободное кресло.

Симеон охотно прошел и сел. Гаврий положил книгу на стол.

— Ну что, надумали вы продать свою коллекцию? — прищурившись, нетерпеливо спросил Поростовский.

Гаврий вздохнул, постучал пальцами по столу.

— Пожалуй, я продам вам книги, — решительно известил он. — Я хочу переоборудовать свой кабинет и избавиться от всякого хлама. Так что мне эта рухлядь не нужна, а вот лишние деньги не помешают. Для вас же книги, как я вижу, увлекательное хобби. Поэтому сделка выгодная. Надо только договориться о цене.

— Вот и замечательно, — Симеон расслаблено откинулся на спинку кресла. — Что касается стоимости коллекции, я думаю, мы легко придем к согласию.

— Н-да. Вот только мне интересно, — задумчиво протянул Гаврий. — Зачем вы собираете это старье? Да еще платите за него деньги!

— Видите ли, дорогой Гаврий, — со значением улыбнулся гость, — я живу на этом свете уже сто пять лет…

— Правда? — удивленно перебил Гаврий. — Я бы вам столько не дал.

— Ну, на самом деле я когда-то прошел в клинике курс омоложения. Впрочем, это не важно… Так вот, я живу уже более ста лет. В те далекие годы, когда я еще ходил под стол, бумажные книги были в почете.

— Я представляю. Мой прадедушка что-то рассказывал об этом. Старый шкаф вместе с книгами достался мне как раз от него. Я даже помню, как он читал какую-то бумажную книжку.

— Вот-вот, — подхватил Симеон, — а мой дед очень увлекался книгами. Он имел солидную библиотеку. Правда, большая ее часть со временем была утеряна. Многие книги наша семья бездумно сжигала в камине загородного дома… Я вот к чему веду. Когда я был так же молод, как вы теперь, бумажные книги мало интересовали меня. Я тоже считал их бесполезными. Но вот однажды я вышел на пенсию, и у меня появилась уйма времени. Тогда я вспомнил про бумажные тома из двадцать первого века, как-то по-новому взглянул на них и увлекся их собирательством.

— Понятно, вам нужно было чем-нибудь занять себя, — определился Гаврий.

— Тут не только это, — поморщился старичок. — Вот дайте-ка мне ту книгу.

Он указал жестом на том, который Гаврий листал до прихода гостя, и который лежал теперь на столе. Гаврий с готовностью протянул талмуд Поростовскому. Симеон осторожно взял книгу, повертел в руках.

— Л. Н. Толстой. Знаю-знаю, — пробормотал он себе под нос.

Потом поднес книгу к своему продолговатому носу. Приоткрыв том, он обхватил большую часть страниц пальцами. Тут же, прижав к бумаге большой палец, с тихим треском быстро пролистал страницы перед носом, упоенно втягивая их запах.

— Понимаете, — сладостно сказал он затем, — у бумажных книг есть какой-то свой особенный дух. Стоит только почувствовать это дыхание старой бумаги, эту осязаемость… Листая бумажную книгу, испытываешь порой некий необычный трепет.

Глаза старичка светились теперь радужным блеском.

Гаврий снисходительно хмыкнул. Поростовский показался ему забавным.

— Ну, ладно, — выдохнул Гаврий, поднимаясь, — я предлагаю вам отобедать со мной. Пойдемте в гостиную. Там и продолжим беседу.

Симеон согласился с удовольствием.

Вскоре они уже сидели в гостиной за большим столом, накрытым автоматами сервера. Гаврий налил по рюмке коньяка из пузатой бутылки. Они выпили для аппетита и приступили к трапезе.

— А все-таки сознайтесь, Симеон, в вашем невинном хобби есть и другие мотивы, — внимательно поглядел на Поростовского хозяин дома. — Бумажных книг в мире становится все меньше, и не исключено, что через несколько десятилетий их начнут продавать на аукционах, как предметы археологических раскопок. Вот тогда-то ваши правнуки смогут хорошо поживиться! Я бы и сам, быть может, не стал бы продавать свою коллекцию и задался бы подобной целью. Но материальное состояние нашей семьи позволяет не обращать внимания на такие вещи.

— Я не стану отрицать, — едва улыбнулся гость, откусив кусок синтетического мяса позолоченными зубами, — конечно, я передам свои книги правнукам, и они будут вольны распоряжаться ими по своему усмотрению. Однако я не стал бы на их месте извлекать выгоду. Я мечтаю о том, что одна из самых последних бумажных коллекций будет принадлежать именно моим потомкам. Это же так здорово, тешить себя подобной мыслью!

— Да, — согласился Гаврий, с уважением поглядев на старика. — А ведь я мог бы сдать свои книги в утиль, если бы ничего не знал о вас.