Джудит Меррил - «Если», 1994 № 04

Старик шевельнулся: ему было неловко становиться свидетелем столь откровенного проявления чувств.

— Да, это — тяжело. Заметь, я не отрицаю, это и впрямь тяжело. Только жизнь есть жизнь, и ничего здесь не поделаешь… Теперь по другим вопросам твоей миссии. Если мы, как ты того просил, не уйдем, ты вправе потребовать вернуть ваших заложников. Это справедливо. Надо, чтобы ты хоть что-то да получил. Только, жизнью своею клянусь, я не помню ни одного заложника. У нас есть заложники от твоего народа?

Повесив голову, чувствуя себя совершенно разбитым, Джерри уныло пробормотал:

— Есть. Все индейские народы, граничащие с нами, держат наших людей. В залог нашей доброй воли и мирных намерений.

Яркая Книжная Обложка щелкнул пальцами:

— Та девушка. Сара Камерон… Кантон… как-то так…

Джерри поднял голову:

— Кельвин? Сара Кельвин? Дочь Председателя Верховного Суда Соединенных Штатов?

— Да. Сара Кельвин. Она и есть. Лет пять-шесть уже у нас. Ты помнишь, вождь? Девушка, с которой твой сын…

Три Водородные Бомбы удивился:

— Это онa-то заложница? А я думал, она из бледнолицых женщин, каких ему доставляют с плантаций в Южном Огайо. Так-как. Дает Много Радиации малый не промах, видна порода, слов нет. — И сразу перешел на серьезный тон. — Ну, эту девушку тебе обратно не увезти. Ей по вкусу индейская любовь. Кажется, она думает, что мой сын в конце концов женится на ней. Или что-то в этом роде. — Старый вождь оглядел Джерри Франклина. — Вот что я скажу тебе, юноша. Подожди-ка снаружи, пока мы тут все обсудим. И саблю возьми. Возьми с собой. Сыну моему она, видно, не понравилась.

Джерри безвольно поднял саблю и выбрался из вигвама.

Тупо, безо всякого интереса смотрел он на толпу воинов вокруг Сэма Розерфорда и лошадей. Толпа немного поредела, и он разглядел в руках у Сэма бутылку. Теквила! Чертов остолоп, позволил индейцам напоить себя теквилой — теперь он пьян, как свинья.

Разве он не знает, что белым нельзя пить эту отраву?! Каждый клочок еще не захваченной и пригодной для обработки земли занят под выращивание чего-нибудь съестного, и тем не менее все белые жутко недоедают — на грани истощения. В их хозяйствах нет места такой роскоши, как алкоголь, ни один белый давно уже и близко не подходил к «огненной воде». Влейте в него целую бутылку теквилы, и он тут же превратится в жалкую тряпку, в мешок костей.

Парня мотало, он, шатаясь и по-идиотски размахивая зажатой в руке бутылкой, выписывал ногами кренделя. Воины сиу ржали, подталкивали друг друга локтями и показывали на пьяного. Сэм вознамерился сделать еще глоток, но его затошнило, и парень рухнул навзничь. На лицо ему полилась жидкость из бутылки и текла, покуда посудина не опустела. Сэм громко захрапел. Сиу покачали головами, лица их исказила гримаса отвращения, и воины разошлись.

А Джерри все глядел и глядел, баюкая в своем сердце боль. Куда им податься? Что делать? Да и какая разница? Лучше, может, упиться, как Сэмми. До бесчувствия.

Он глянул на саблю в одной руке, на новехонький пистолет в другой. Ну, не смехота, если вдуматься — белый человек при оружии!

Из шатра вышел Сильвестр Томас.

— Приготовьте лошадей, мой дорогой сэр, — шепнул он. — Будьте готовы дать шпоры сразу, как только я вернусь. Торопитесь!

Молодой человек поплелся к лошадям. Ему было все равно. Скакать — куда? И зачем? Джерри поднял бесчувственное тело Сэма Розерфорда и привязал его к лошади. Возвращаться домой? Обратно к тому великому, могущественному, уважаемому — тому прыщику на земле, некогда бывшему олицетворением Соединенных Штатов Америки?

Томас вернулся, с трудом удерживая связанную девушку с кляпом во рту. Она извивалась, как бешеная. Ее глаза метали молнии. Она упрямо старалась лягнуть Его Превосходительство Посла Конфедерации. На ней были богатые индейские одежды. Волосы заплетены в косички — последняя мода женщин сиу. Лицо тщательно замазано какой-то темноватой краской.

Сара Кельвин. Дочь Верховного Судьи.

Вдвоем они привязали ее к вьючной лошади.

— Вождь, — объяснял запыхавшийся негр, — считает, что сынок слишком увлекается бледнолицыми женщинами. Парню пора остепениться. Он должен готовиться принять на себя бремя власти вождя. Так что эту даму забирайте с собой… И, послушайте, вы старику понравились. Он велел мне поведать вам кое-что. Вождю угодно довести до вашего сведения, что возвращаться домой нет смысла. Открыто сказать вам об этом на Совете он не мог, но причина, по которой сиу вошли в Трентон, не имеет никакого отношения к ситуации на севере, вызванной действиями охибуа-кри-монтанеев. Они решили захватить восточное побережье. В данный момент они, вероятно, добрались до

Йонкерса или Бронкса, во всяком случае они уже в черте Нью-Йорка. Еще несколько часов — и ваше правительство перестанет существовать. Вождь счел необходимым заполучить для сиу выход к морю, прежде чем положение окончательно стабилизируется. Заняв территорию Нью-Джерси, он препятствует объединению охибуа с семинолами. Но вы ему нравитесь, а потому он пожелал предостеречь вас от возвращения домой.

— Тогда куда же мне ехать? На облако взлететь? Или в скважину провалиться?

— Зачем же, — ответил Томас без тени улыбки. Он помог Джерри взобраться в седло. — Вы могли бы со мною двинуться в Конфедерацию… — Посол помолчал и, увидев, что отсутствующее выражение не исчезло с лица собеседника, продолжил: — Что ж. тогда не позволите ли дать вам совет — и имейте в виду: это мой совет, а не вождя, — направиться прямо в Асбури-Парк. Это недалеко — доберетесь быстро, если будете погонять лошадей. Судя по сообщениям, там должны находиться части Военно-морского Флота США, Десятый Флот, если я не ошибаюсь.

— Скажите, — Джерри наклонился к послу, — а какая-нибудь иная информация у вас есть? Что нибудь о других частях света? Как, например, дела у русских?

— По сведениям, полученным от разведки сиу, у русских возникли большие трудности с народом, который называет себя «татары»… Однако, мой добрый сэр, вам следует поторопиться. В путь!

Джерри склонился еще ниже и пожал послу руку.

— Благодарю, — сказал он. — Я доставил вам бездну хлопот. Весьма признателен.

— Не стоит благодарности, — ответил мистер Томас с искренним чувством. — В конце концов, когда-то мы были одним народом…

Джерри тронулся, ведя за собой еще двух лошадей. Пока добирались до шоссе номер 33, Сэм Розерфорд, хоть и не пришел в себя окончательно, но уже сносно держался в седле. Они освободили от пут Сару Кельвин, и ее кобыла понеслась вперед, зажатая с обеих сторон лошадьми мужчин.

Сара ругалась и рыдала:

— Подлые бледнолицые! Мерзкие, отвратительные, гадкие белокожие! Я индианка! Ослепли, что ли, не видите — я индианка?! У меня кожа не белая — она бронзовая, бронзовая!