Джудит Меррил - «Если», 1994 № 04

Пока Уолтерс говорил, его голос обрел уверенность. Он влез на ящик с инструментом и невольно принял позу оратора.

— Слезь, приятель, — пробормотал Сантана.

— Ты не все продумал, Джеймс, — возразил Уолтерсу Стордал. — Послушай, я вообще-то человек мирный, но сейчас оказался между двумя жерновами. А именно: мне придется выработать такое решение, чтобы все остались довольны. По поводу твоих двух пунктов: первое — я предложу Хедерингтону платить зарплату аморфам, занятым на стройке. При этом логично было бы оплачивать их труд на ваших личных участках, не так ли? Второе — я предложу боссу выплатить вам компенсацию за время, затраченное на постройку личных домов.

Пока Уолтерс обдумывал эти предложения, все молчали. Он думал довольно долго: сказанное Стордалом было справедливо, но включало и неприятные условия. Кончатся времена бесплатного труда аморфов. Придется выкраивать деньги из скромной зарплаты людей, работающих на магната. С другой стороны, каждому выделят кругленькую сумму на переезд, которой с лихвой хватит на то, чтобы устроиться на новом месте. Уолтерс приготовился было сказать, что обсудит все это со своей группой, но тут неожиданно вмешался Джордж:

— Джентльмены, вы кое-что упустили. Вы не учли желаний моих коллег, а они имеют прямое отношение к делу.

— Прости, Джордж, — сказал Стордал. — Изложи нам их соображения.

— Мистер Стордал, даже вы, выступая против эксплуатации, пристраиваете нас на работу, не спрашивая нашего мнения. А если мы не захотим работать на новом месте — что тогда?

— Вы не хотите работать на строительстве завода?

— Нет, мистер Стордал, раз уж об этом зашла речь. Боюсь, что времена использования бесплатной рабочей силы ушли безвозвратно. С нас хватит — я говорю от лица всех аморфов. Мы уходим.

Все ошарашенно молчали, уставившись на Джорджа. Ни один аморф не разговаривал до сих пор подобным образом. Им всегда не хватало характера. А может, теперь хватает? Может, они притворялись? Или просто выжидали, пока человеческая внешность и умственные способности не станут их постоянными качествами?

— Вы не сможете этого сделать, — медленно проговорил Эйвио Сантана. Вы уже не сумеете приспособиться к окружающей среде. Любой хищник на планете будет вашим врагом. У вас нет глубоких знаний, вы даже не представляете, насколько вы беспомощны. Я скажу вам так… — он замолчал, собираясь с мыслями, и в глазах его затаилась глубокая грусть. Зачем человек создал это существо по своему образу и подобию?

Видишь ли, Джордж, — продолжал психиатр, — знания аморфов — это сплав чьих-то знаний. К тебе приходят за покупками женщины, от каждой ты узнаешь понемногу. Для многих из них, я думаю, идеалом является муж. Однако ты узнаешь от них далеко не все, что знают мужья. Предположим, женщина замужем за врачом. Она нахваталась у него каких-то сведений, но они отрывочны. Ты переймешь их автоматически, но ты же не сможешь вылечить кого-то от холеры.

Ты, Джордж, — продолжал Сантана, — соткан из идеалов этих жен. Ты всегда будешь знать только то, что знают жены о своих мужьях. Девяносто процентов знаний будут неточными, но ты этого не осознаешь. Сколько жен досконально изучили профессию своих мужей? Сколько знает один человек о другом? Что мы знаем, например, о настоящем Стордале? Я могу зарядить компьютер информацией о Стордале, но это мне ничего не даст. Твой мозг, Джордж, заполнен несообразностями, которые к тому же притуплены эмоциями. Тебе они кажутся знаниями, потому что ты не знаешь ничего другого.

Психиатр вещал еще какое-то время — мягким, убедительным тоном, объясняя трудности, с которыми столкнутся аморфы. А пока доктор Сантана говорил, аморф Джордж смотрел куда-то мимо него и тихо улыбался…

— Почему ты так уверен, что ни у кого из нас нет практических знаний? спросил он, когда психиатр кончил. — Ты судишь только по мне. Прежде всего аморфы стоят друг за друга горой, особенно когда нам не мешают люди. У нас, можно сказать, своя колония.

Сантана припомнил эту фразу наутро, когда стало известно, что ручной аморф-гений, созданный «эгоистами» Хедерингтона, бесследно исчез…

— Яне могу этого понять! — воскликнул Хедерингтон в ответ на-извечные причитания о том, что никто не виноват. — Аморф был крепко заперт; окончив опыты, мы засадили его в клетку, ту, что стоит в ангаре.

— Как далеко зашли ваши опыты? — спросил Стордал, у которого в голове жужжала пугающая мысль. — То есть какой силы, умственной и физической, достиг подопытный? Он не проявлял способностей к телекинезу?

Хедерингтон крутанул сиденье своего кресла вокруг оси, и дула в подлокотниках угрожающе уставились на собеседников.

— Какой там к черту телекинез! Мы начали создавать удивительно умное существо, которое уже проявило способность применять свои знания, причем он делал это лучше любого компьютера, хотя и интуитивно. Но у него не было никаких паранормальных способностей, никаких отклонений.

— Отклонение — понятие условное, — вмешался Сантана. — Еще несколько месяцев назад мы считали телепатию аномальным явлением. Однако аморфы явно обладают этой способностью, иначе они ни за что на свете не усвоили бы знаний того объекта, в который должны превратиться. Джордж намекал на то, что аморфы, принявшие человеческий облик, обмениваются между собой телепатическими сигналами. С этим тоже связаны интересные явления: создавая обладателя необыкновенного ума, вы могли открыть способ создания целой расы гениев.

Хедерингтон уставился на психоаналитика с нескрываемой тревогой.

— Хотите сказать, что гении сотрут нас с лица земли?

— Осмелюсь заметить, что это наивное замечание, мистер Хедерингтон, ответил Сантана. — Пока что аморфы не таят на нас зла, в их поведении нет и намека на агрессию. Но у каждого из них есть характер, чувство собственного достоинства, они знают, как появились на свет. Возникает даже нечто подобное коллективному сознанию, а вы запираете одного из них в клетку. Самый простой ответ заключается в том, что один аморф освободил другого, причем гениального.

— Но нас это никак не устраивает! Вы, кажется, говорили, что аморфы не способны на такие вещи.

— Это случай из ряда вон выходящий.

— Боже, храни нас от других из ряда вон выходящих случаев. В голову этого аморфа была заложена информация, которой нет цены.

Стордал произнес задумчиво:

— С точки зрения обычных аморфов, это агрессивный поступок. Интересно, куда он их заведет? Меня уже обидел один аморф, притворявшийся Бригсом, он сказал, что я ему не нравлюсь.

— Идеал эгоиста — это законченный портрет его самого, — сказал Сантана. — Обычно идеал бывает совершенным, но незаконченным. Поскольку мистер Хедерингтон соединил пятерых эгоистов в одном аморфе, следует ожидать, что он получит так называемого мегаломаньяка, то есть абсолютного эгоиста с огромными знаниями и мощным умом.