Журнал «Если» - «Если», 1999 № 04

— Я думаю, что твое имя поможет мне наложить руку на все ваши сердца. И вообще — какая разница. Я требую законную награду.

— И ты ее получишь. Слово сатера Карфа крепко, — отозвался старик. — Но мы не оговаривали дату, когда тебе будут сообщены эти имена. Ты сказал: «Когда компьютер будет готов, я подожду твоего истинного имени!», а я обещал, что ты получишь его, «когда пробьет час», но не уточнил, что это будет за час. Так что ты БУДЕШЬ ЖДАТЬ или соглашение будет нарушено тобой — не мной. Так что перед смертью ты непременно узнаешь наши имена, Дэйв Хэнсон… Нет, слушай меня!

Сатер быстро взмахнул рукой, и Хэнсон ощутил, что его губы сковало нечто вязкое, не позволяющее говорить.

— Мы обсудили вопрос о награде для тебя, и ты ее непременно получишь, — продолжал сатер Карф. — В точном соответствии с тем, что я тебе обещал. Я согласился вернуть тебя в твой мир целым и невредимым. И ты туда вернешься.

Вязкий кляп ненадолго стал пожиже, и Хэнсон смог выговорить несколько слов:

— Какой мир может быть у человека-мандрагора? Болото, где растут корни?

— У человека-мандрагора — да. Но не у тебя, — в голосе старика звучало что-то вроде добродушной насмешки. — Я никогда не заявлял, что ты человек-мандрагор. Тебе это сказал сир Перт, но он не знал всей истины. Нет, Дэйв Хэнсон, ты был слишком нужен нам. Мандрагоры уступают настоящим людям, а ты был нам нужен в лучшем виде. Тебя вытянули колдовством из твоего мира: атом за атомом, Ка, Оно, душу — всего целиком. Действуя согласованно, группа высших магов способна перенести из другого мира даже душу. Ты был нашим величайшим успехом. Сознаюсь, попытка чуть не сорвалась. Но ты не человек-мандрагор.

У Хэнсона словно камень с души свалился. Он и сам не подозревал, до какой степени стыдился своего «происхождения».

— Я обещал, что мы можем наполнить всю твою жизнь всевозможными наслаждениями, — напомнил Дэйву сатер Карф. — Также мы уверили тебя, что ты получишь алмазы — в количестве, достаточном для покупки империи. Все это Совет готов тебе предоставить. Готов ли ты получить свою награду?

— Нет! — поспешно выкрикнул Борк. Едва вымолвив это слово, великан-маг скорчился от боли, но его собственные пальцы вделывали пассы, которые явно отражали все попытки заткнуть ему рот заклятиями. — Дэйв Хэнсон, твой мир был миром непреложных законов. Там ты умер. И никакая магия не изменит того факта, что в своем мире ты мертв.

Хэнсон уставился на сатера Карфа. Старик, перехватив его взгляд, кивнул головой.

— Верно, — неохотно признался он. — Человечнее было бы не предупреждать тебя об этом, но в том не моя вина.

— Алмазы для покупки империи — в руках трупа, — сказал Хэнсон. — Жизнь, полная наслаждений… чего легче исполнить, если эта жизнь закончится еще до своего начала. Великое наслаждение вы мне приготовили, сатер Карф! Вырвать у тебя твое имя перед самым возвращением назад? На миг ощутить себя победителем? — Хэнсон скривился. — Не нужно мне ваших фальшивых наград и лицемерных обещаний!

— Я не был согласен с такой интерпретацией награды, но большинство проголосовало «за», — произнес сатер Карф и медленно, точно нехотя, поднял руку. — Уже поздно, Дэйв Хэнсон. Готовься к получению обещанного. Властью имени…

Рука Хэнсона нырнула в карман и сжала комочек небесного вещества. Он попытался раскрыть рот, но обнаружил, что губы вновь скованы вязким клеем. На долю секунды он поддался панике: как же произнести необходимые слова?

Но тут же его мысли упорядочились, и он постарался произнести невысказанные слова про себя. Кто сказал, будто заклинания надо обязательно произносить вслух? Правда, маги считали это общим законом, но в этом мире незнанием закона ты мог изменить закон. Как минимум, он утешится сознанием, что боролся за жизнь до последнего.

«Румпельштильсхен, я приказываю солнцу закатиться!» Он телепатически ощутил что-то вроде сомнения, а затем перед его мысленным взором завертелись алмазные шестеренки. Солнечный свет за окнами стал оранжевым, потускнел… и погас. Огромный зал, освещенный лишь парой-тройкой ведьминых огней, погрузился в сумрак.

Голос сатера Карфа, декламирующий какие-то непостижимые слова, оборвался. На миг наступила тишина, но тут же воздух разорвали панические вопли. Старик вопросительно глянул на Хэнсона. По его морщинистому лицу скользнула тень улыбки.

— К планетарию! — приказал он. — Воспользуйтесь ручным управлением!

Хэнсон выждал, пока, по его разумению, посланные к планетарию маги не взялись за ручки. В этот момент он вновь сжал комочек в кармане и мысленно продиктовал приказ:

— Румпельштильсхен, пусть солнце взойдет на западе и сядет на востоке!

Некоторые сатеры уже подбежали к окнам. Их испуганные стенания были громче прежнего. Спустя минуту вернулись остальные, крича во всю глотку, что рукоятки не поддаются — к ним даже прикоснуться невозможно!

Планетарий по имени Румпельштильсхен рьяно выполнял приказания, а вселенная повиновалась своему символу.

Старый сатер Карф каким-то образом умудрился призвать к порядку перепуганную толпу, которая была собранием авторитетнейших сатеров планеты.

— Хорошо, Дэйв Хэнсон, — спокойно произнес он. — Верни солнце на место. Мы согласны на твои условия.

— Вы их еще не слышали!

— Тем не менее, — твердо ответил сатер Карф, — мы согласны. Если ты решишь вновь искорежить небо, возможно, даже тебе не удастся починить его сызнова. — Сатер тихо хлопнул в ладоши, и по залу разнесся звон колоссального гонга. — Освободите помещение. Разговор об условиях состоится в конфиденциальной обстановке.

Никто не возражал. Через минуту Хэнсон, Борк и Нима остались наедине со стариком. Солнечный свет струился в окна, по синему небу плыли пушистые облака.

— Ну-с? — спросил сатер Карф. Его губы чуть заметно улыбались, и в глазах, если Хэнсону это не почудилось, прыгали веселые искорки, хотя Дэйв не видел никаких причин для смеха в условиях, которые излагал старику.

Во-первых, он, естественно, решил остаться здесь. Ему больше некуда было деваться — впрочем, он в любом случае предпочел бы этот мир. Здесь было чему поучиться. Если уж один учебник для Начинающих завел его так далеко, то шанс всесторонне изучить Местную магию и совместить ее с методами, которые он вынес из своего собственного мира, — это же беспредельные возможности! К тому же этот мир нуждался в усовершенствованиях. Применение магии следует ограничить той сферой, в которой она работает наиболее эффективно. Но люди пусть обеспечивают себя сами — выращивают зерно и тому подобное. Также их надо защитить от магов — позднее можно будет разработать целый этический кодекс.

— У тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, сатератор Хэнсон, — сказал ему сатер Карф. — Это твой мир — в буквальном смысле этого слова, так что не спеши. С чего ты хочешь начать?