Кэролин Черри - «Если», 1994 № 05-06

— Джош, как ты себя чувствуешь?

Он заморгал, подумав: «Надо взять себя в руки».

— Тебя что-то гложет?

Он ответил беспомощным жестом, боясь, что не выдержит и начнет рассказывать.

— Не знаю.

— Ты все время о чем-то думаешь.

— Ни о чем я не думаю.

— Не доверяешь мне?

Джош мигал так часто, что еле видел. На глаза стекал пот. Он вытер лоб.

— Все в порядке, — произнес Дэймон как ни в чем не бывало.

Джош встал и подошел к выходу из деревянной кабинки, чтобы хоть ненамного увеличить расстояние между собой и Дэймоном. Казалось, невидимые пальцы сжимают его желудок.

— Джош?

Темнота, теснота… Можно убежать, вырваться из этой тесноты… Но тогда его схватят и вернут в палату. В белые стены.

— Боишься? — Предположи Дэймон что-нибудь другое, он тоже оказался бы недалек от истины. Снова — беспомощный жест, говорящий на сей раз о том, что Джошу очень плохо. Шум человеческих голосов вдалеке уже превратился в ровный звуковой фон, едва отличимый от безмолвия.

— Ты меня в чем-то подозреваешь? — спросил Дэймон.

— Нет.

— В неискренности?

— Нет.

— Так в чем же дело?

Силы Джоша иссякли, близился обморок.

— Пожалуйста, — настаивал Дэймон. — Скажи.

Джош оглянулся, прижимаясь лопатками к деревянной стенке.

— Ты перестанешь, — произнес он заплетающимся языком, — когда тебе надоест.

— Что я перестану? А, ты опять об одиночестве…

— Тогда чего же ты хочешь?

— Ты думаешь, я с тобой занимаюсь из одного любопытства? Это не так.

Джош судорожно сглотнул.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль? — спросил Дэймон. — Поведение Элен? Или мое?

— Мне не хочется об этом думать, — выдавил Джош через несколько секунд, — но ведь ты и правда возишься со мной только из любопытства.

— Нет, — произнес Дэймон. — Нет.

У Джоша снова задергались веки. Он шагнул к скамье и сел, пытаясь одолеть тик. Все дело в таблетках — ему их больше не дают. Жаль. Хорошо бы наглотаться успокоительного и не шевелиться. Не думать. Хорошо бы вырваться отсюда. Чтобы никто не лез в твои мозги.

— Ты нам нравишься, — сказал Дэймон. — Что в этом плохого?

Эти слова ошеломили Джоша. Сердце его забухало, как электрический молот.

— Пойдем. — Дэймон поднялся. — Ни к чему перегреваться.

Джош кое-как выпрямился. У него тряслись колени, перед глазами все расплывалось из-за пота, жары и слабой гравитации. Отшатнувшись от руки Дэймона, он побрел по проходу между кабинками.

От прохладного душа в голове слегка прояснилось. Он постоял под струями на несколько минут дольше необходимого, вдыхая освежающий воздух. Вышел, чувствуя себя значительно лучше, и, завернувшись в полотенце, направился в раздевалку. Дэймон шагал следом.

— Извини, — сказал Джош, подразумевая доставленные им хлопоты.

— Рефлексы… — Нахмурившись, Дэймон решительно взял Джоша за руку. Тот отпрянул назад и с грохотом ударился спиной о дверцу шкафчика.

Темнота. Неразбериха. Толпа. Тянущиеся к нему руки. Разум рванулся, затем съежился. Джош глядел в лицо обеспокоенному Дэймону.

— Джош!

— Извини, — повторил Толли. — Извини.

— Не надо было так долго сидеть в парной. Ты, наверное, перегрелся.

— Не знаю, — прошептал Джош. — Не знаю. — Он неуверенно шагнул к скамье и сел на нее. Вскоре в глазах прояснилось. — Прости. — На душе было мерзко, он нисколько не сомневался в том, что Дэймону надоели его припадки. — Может, мне лучше вернуться в больницу?

— Тебе так плохо?

Джошу не хотелось в палату с голыми, неуютными стенами. В больнице он знал нескольких врачей, и они его знали. «Они могут вылечить меня от депрессии, — подумал он. — Но сделают это лишь потому, что обязаны».

— Я свяжусь с офисом, — сказал Дэймон. — Скажу, что задержусь. Если тебе станет совсем худо, пойдем в больницу.

Джош опустил голову на руки.

— Не знаю, зачем я это делаю, — проговорил он. — Я кое-что вспоминаю, а что именно, не могу понять. Может, из-за этого у меня так болит желудок.

Не сводя с него глаз, Дэймон сел на скамью верхом.

— Могу себе представить, — нарушил он затянувшуюся паузу.

Джош поднял голову, с досадой подумав, что Дэймон имеет доступ к его досье.

— Что ты можешь представить?

— Здесь тесновато… Большинство беженцев паникуют в тесноте. Клаустрофобия въелась в их души.

— Но я сюда прилетел не с беженцами, — возразил Джош. — Это я помню.

— А еще что ты помнишь?

Лицо Джош а задергалось. Он встал и принялся одеваться. Через несколько секунд Дэймон последовал его примеру. В раздевалку вошло пять-шесть человек, вместе с ними ворвался шум — самый обыкновенный гул спортивного зала.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я проводил тебя в больницу? — спросил Дэймон.

Джош пожал плечами, надевая куртку.

— Не надо. Пройдет. — Джош решил, что дело и впрямь в тесноте, и, хотя его бил озноб, он решил, что надо просто одеться. Дэймон хмуро указал на дверь. Они вышли в холодный коридор, вместе с дюжиной мужчин совершили головокружительное падение в лифте. Оказавшись в нормальной гравитации внешней оболочки, Джош глубоко вздохнул, вышел из кабины на подкашивающихся ногах и замер в людском круговороте.

Рука Дэймона сжала его локоть, мягко направила к сиденью у стены. Джош с удовольствием отдохнул несколько минут, глядя на прохожих. Он сидел не в той секции, где располагался офис Дэймона, а в зеленой. Из ресторана долетала музыка. Они шли в ту сторону… но остановились. Так решил Дэймон. «Наверное, перейдем на дорогу, ведущую к больнице, — подумал Джош. — Или просто отдохнем».

Он сидел, тяжело дыша, затем признался:

— Меня слегка мутит.

— Пожалуй, тебе надо вернуться в гостиницу, хотя бы на на проверку. Зря я повел тебя в спортзал.

— Нет, дело не в этом. — Джош наклонился, опустил голову на руки и, несколько раз медленно вздохнув, выпрямился. — Имена… Дэймон, ты помнишь имена из моего досье? Где я родился?

— На Сытине.

— А моя мать? Ты знаешь, как ее звали?

Дэймон наморщил лоб.

— Нет. Этого ты не сказал. В основном ты говорил о тете. Ее звали Мэвис.

В памяти Джоша снова проявилось лицо пожилой женщины. В груди поднялось знакомое тепло.

— Да.

— Ты даже ее позабыл?

Вернулся тик. Джош изо всех сил старался говорить спокойно.

— Видишь ли, я никак не могу понять, где — настоящее, где — воображаемое, а где сновидения. Ты бы тоже запутался, если б не знал разницы между этими вещами. Значит, Мэвис…

— Да. Ты жил на ферме.

Джош кивнул, хватаясь за драгоценные крохи воспоминаний. Озаренная дорога, пыль под босыми ногами, видавшая виды изгородь. Как часто снилась ему эта дорога, и пыль, и дом, и амбар, и силосная башня… и много других домов, амбаров и башен. И колосья, золотящиеся на полях.