Александр Студитский - Разум Вселенной

— Тс-с! — свирепо прошипел Андрей сквозь стиснутые зубы.

Дальше шло совсем невообразимое.

— Показания регистрирующих устройств после тщательной их расшифровки, — продолжал диктор, — свидетельствуют, что вопрос о температурном и газовом режиме на поверхности Луны значительно сложнее, чем казалось ранее на основании исследований лунной атмосферы и поверхности Луны старыми, косвенными методами. Температура пространства вокруг контейнера, расположенного почти вплотную к отвесной стене цирка Колумба, в настоящее время, когда эта часть Луны уже погрузилась в тень, не опускается ниже семидесяти градусов. Отметки истекших суток, когда кратер Колумба находился в условиях полного освещения Солнцем, не превышают плюс семьдесят градусов. Таким образом, разницы температур в районе кратера Колумба почти не выходят за пределы минимальных и максимальных температур, известных на Земле.

Друзья, мешая друг другу, плескались у умывальника, торопливо одевались, но оторваться от последних известий они не могли, хотя стрелки часов приближались к девяти.

— Сегодня в актовом зале университета, — произнес женский голос, — состоится пресс-конференция председателя Комитета по межпланетным связям по вопросу об использовании Луны как стартовой площадки для космических полетов...

Больше задерживаться было невозможно. В девять начиналась лекция профессора Брандта. Но занятия не шли в голову. Юрий, как и все студенты, был поглощен грандиозными событиями последних дней, по сравнению с которыми его дела начинали казаться такими ничтожными, что о них не хотелось думать. Брандт учел настроение своих слушателей и открыл свой курс лекцией об условиях космических полетов, что совершенно не относилось к программе. Он стоял на кафедре, высокий, худой, благообразно седоголовый, обращаясь к студентам хорошо поставленным, звучным, но мягким голосом.

— Мировое пространство... Оазисы жизни... Между ними — только кванты электромагнитных сил, враждебные всему живому. Наша задача — защита жизни от этих сил... В частности, надежная защита пионеров первых межпланетных полетов от смертоносных условий на необитаемых планетах... — слушал Юрий, скучая.

Но, видимо, и сам Брандт понимал, что студенты ждут от него более конкретных сведений, хотя бы в минимальной степени соответствующих только что полученной информации о физических условиях на Луне. Он кончил лекцию раньше времени, сославшись на неожиданный вызов по важному делу. Студенты помчались атаковать профком — за билетами на пресс-конференцию.

Юрий оказался в числе счастливцев. Он получил билет, правда, очень поздно, когда пресс-конференция уже открылась, с огромным трудом пробился сквозь толпу, заполнившую верхнее и нижнее фойе актового зала, и протиснулся внутрь, когда председатель Комитета по межпланетным связям уже заканчивал свою информацию:

— ...А также ко всем капиталистическим странам с призывом объединить усилия по завоеванию космического пространства, и в первую очередь по обследованию ближайших к Земле планет — Луны, Венеры и Марса, — стал, наконец, понимать Юрий смысл слов докладчика. Через пространство огромного зала фигура на трибуне казалась крохотной и не имеющей отношения к громоподобному голосу, звучащему из радиорепродукторов.

— ...Комитет по межпланетным связям предлагает организовать Международный комитет того же назначения, первой задачей которого явилось бы создание на Луне стартовой площадки для запуска космических кораблей на Марс и Венеру.

Аудитория отозвалась аплодисментами. Затем снова зазвучал громоподобный голос:

— Из первого успешного полета советских селенавтов вокруг Луны уже теперь можно сделать далеко идущие выводы о дальнейшем освоении солнечной системы и, может быть, даже о выходе за ее пределы.

Опять грохот аплодисментов.

— Наш космический корабль «Мир-1» после тщательного технического осмотра признан пригодным для дальнейшего использования и, очевидно, сможет совершить ряд полетов вокруг Луны, чтобы продолжить переброску на ее поверхность контейнеров с грузом. Однако, кроме того, мы располагаем большим флотом кораблей этого типа, которым под силу решить задачу переброски на Луну материальных средств, а в дальнейшем и людей для строительства на Луне первого космодрома...

Оратор, провожаемый бурными аплодисментами, направился к столу президиума. Юрий продолжал восторженно аплодировать, осматривая зал, счастливый тем, что все кругом охвачены тем же чувством, которое переполняет его сердце, и неожиданно, ощутив, как волнение перехватило ему дыхание, увидел Зою.

Она сидела в последнем ряду, с краю, у прохода. Золотистые волосы сияли над смуглой открытой шеей, отливающей бронзой в вырезе светлого платья. Ее лицо, видное Юрию в профиль, пылало от волнения. Она энергично хлопала высоко поднятыми руками.

Зазвонил колокольчик председателя, призывающий к тишине, — начались вопросы.

— ...мистер Гочкис из газеты «Нью-Йорк Ивнинг Ньюс»: «Как господин председатель Комитета по межпланетным связям относится к сообщению о температурном режиме на Луне?» Голос председателя прозвучал спокойно и уверенно:

— Очевидно, в свете этих данных придется пересмотреть наши старые представления о перепадах температур на Луне при переходе от дневного к ночному и от ночного к дневному времени. В отдельных участках Луны, в частности в цирках и кратерах, очевидно, эти перепады более благоприятны для будущих колонистов. По счастливой случайности таким районом оказался цирк Колумба, в котором зарегистрированы температуры, близкие к земным. По-видимому, это связано с особенностями теплопоглощения и теплоотдачи горных пород данного района.

Жест руки председателя. Вопрос. Ответ. Аплодисменты. Новый вопрос. Ответ. Снова аплодисменты. Юрий стоял, прижавшись к колонне, которая теперь казалась ему единственной реальностью среди врывающихся в сознание впечатлений. Стоило только вдуматься в смысл того, что он слушал, как воображение отказывалось воспринимать окружающее как действительность. Что это? Сон? Гипноз? Внушение? Игра фантазии? Но колонна была твердой и холодной и надежно поддерживала потолок гигантского зала.

И вот все кончилось. Возбужденные, радостные, раскрасневшиеся люди хлынули из зала. Юрий задержался у колонны, дожидаясь, когда Зоя, пробираясь к выходу, поравняется с ним. Ее золотистая голова и светлое платье мелькнули в толпе и исчезли. Потом появились снова — совсем близко. Юрий начал пробираться к выходу, не сводя глаз с ее разгоряченного лица.

В дверях они встретились.

— Добрый день, — сдавленным голосом сказал Юрий.

Зоя взмахнула темными ресницами.