Фриц Лейбер - 64-клеточный дурдом

- Остановитесь! - приказал Док. - Вы уже в опасности. Направьте ваши мысли куда-нибудь еще. Задайте мне разумный, что называется, земной журналистский вопрос, что-то абсолютно нерациональное!

- 0'кей. Почему Саймон Грейт не настроил Машину так, чтобы она и в первых трех партиях играла в дебюте столь же быстро?

- Ха! Я думаю, Грейт в своей программе играет в шахматы Ласкера. Он скрывает свою силу и не пытается выиграть легче, чем должен, а значит, у него быть ресурсы в запасе. Машина проигрывает Лысмову и моментально начинает играть сильнее. Психологическое воздействие такой тактики на других участников турнира громадно.

- Но Машина все еще не впереди?

- Нет, конечно, нет. После четырех туров лидирует Лысмов. Его результат - три с половиной на полтора, что означает три с половиной в графе побед, а полтора - в графе потерь...

- Как можно наполовину выиграть или наполовину проиграть? - перебила его Сандра.

- Сведя партию к ничьей, играя совершенно на равных до конца. Результат Лысмова - это принятая система записи для три победы и одна ничья. Понятно? Дорогая, обыкновенно мне не нужно объяснять вам все настолько подробно.

- Я просто не хотела, чтобы вы думали, будто я так уж много постигла в шахматах.

- Хм! Ну так возвращаться к результатам после четвертого тура. У Энглера и Вотбинника счет три - один, в то время как Машина догнала Джаля, и у них два с половиной на полтора. Но Машина создала впечатление силы, как если бы было все заранее предопределено, чтобы из-за спин прийти в один рывок. Он покачал головой. - В данный момент, дорогая, - сказал он, - я очень пессимистично настроен насчет шансов нейронов против реле на этом турнире. Реле не паникуют и не устают. Но самое странное...

- Ну? - не выдержала Сандра.

- Так вот, самое странное, что Машина вообще не играет, "как машина". Она очень динамична, качество, которое мы иногда зовем "русским"; она усложняет каждую позицию, насколько это возможно, создавая максимальное напряжение. Но тоже это вопрос программы...

Предчувствия Дока с каждым туром оправдывались все больше и больше. В последующие пять дней (включая два выходных, когда шахматисты отдыхали) Машина по очереди расправилась с Яндорфом, Сереком и Джалем и после семи туров опережала всех по всем пунктам.

Яндорф, очевидно, под впечатлением от безупречного дебюта Машины в партии с Вотбинником, предпочел опуститься до переговоров с Рэем Лопесом, требуя "вытащить Машину из книг". Вероятно, он рассчитывал, что Машина и дальше будет делать "книжные" ходы вслепую, но Машина такого одолжения ему не сделала: она тут же начала играть медленнее, "тяжело раздумывая", и в пух и прах разгромила аргентинца двадцатью пятью ходами.

Комментарии Дока были безжалостны:

- Дикий Буйвол Пампасов попытался, используя животворящую силу человеческой индивидуальности, ухватиться за ее быстрота и одурачить Машину. Только Машина не одурачилась. Против Джаля Машина имела новое поучение. На каждый ход она тратила разное количество времени, в зависимости от того, насколько сложной "определяла" позицию. Когда у Серека оказалось слабое расположение пешек, Машина начала быстро упрощать партию, неожиданно отбросив до сих пор незыблемую "русскую" тактику.

- Она играет как кто угодно, но только не как машина, делился наблюдениями Док. - Мы слишком хорошо все знаем причина этого: Саймон Грейт. И делать здесь что-либо есть снова создавать что-то еще. Грейт попадает в самые слабые места каждого из нас изумительно верно. Хотя я думаю, что я сам бы блестяще играл в психологические шахматы, если бы у меня машина делать вся точная работа, - немного тоскливо проговорил Док.

Зрительская аудитория постепенно увеличивалась в калибре и стоимости гардеробов, но визиты представителей кейфующих слоев общества были недолгими. Организаторы соорудили дополнительные трибуны, открылся, а через некоторое время снова был убран бар, где продавались крепкие напитки. Поддержание тишины и порядка стало для Вандерхофа настоящей проблемой, ему даже пришлось увеличить число "шикальщиков". Больше стало приходить ученых и специалистов по компьютерам. Все чаще встречались зрители в морской, армейской и космической униформах. Однажды утром Дэйв и Билл явились в зал с трехпространственными шахматами из прозрачного пластика и поразили Сандру сообщением о том, что наиболее сообразительные космические ученые уже довольно неплохо адаптировались к такой вот 512-клеточной доске.

Сандра слышала, что WBM расчистила себе дорогу для получения большого заказа от Военного ведомства. Она знала также, что на турнире появился человек из преступного синдиката, который заключал пари, выбирая по своему списку зрителей с тугим кошельком, и чтобы сцапать его, здесь уже вертится сыщик.

Репортажи с турнира все так же продолжали печататься на первых полосах газет. Большая часть авторов писала о Машине слишком уж заумно и скучно. Некоторые газеты открыли постоянные рубрики, гвоздем которых стали уроки "Как играть в шахматы".

Были выпущены целые серии плакатов с изображением сидящих за шахматной доской кинозвезд. Голливуд объявил о планах создания двух фильмов: "Превращенная в Черную Пешку" и "Монстр с площади Королевской Ладьи". Везде можно было видеть ювелирные гарнитуры, а также массу разных новинок, навеянных образами шахмат. Федерация шахмат Соединенных Штатов с гордостью извещала о феноменальном росте своих рядов.

Сандра уже достаточно научилась играть в шахматы, чтобы в партиях с Дэйвом допускать не более одного неправильного хода из пяти, а также в большинстве случаев избегать "детского" мата; сама она могла поставить мат двумя ладьями - одной у нее еще не получалось.

Однажды Джуди спросила ее:

- Он, наверное, очень доволен, что вы учитесь играть в шахматы?

На что Сандра ответила:

- Нет, он считает, что шахматы - это сумасшествие.

Услышав такое, ребятки разом вскрикнули, а Дэйв затем произнес:

- Как же он прав!

Сандра почти подчистую выскребла запасы тем для своих статей, но тут ей пришло в голову написать об этой троице, и вышел вполне приличный материал. Потом появилась юмористическая статья под названием "Шахматы - игра для мозгов" - о ее собственном опыте овладения этой игрой, и в который уж раз за свою карьеру она подумала о себе как о настоящем обозревателе и возликовала.

После двух ничьих Док проиграл три партии кряду, и ему оставалось сразиться с Машиной и Шеревским. С результатом 1:6 он уверенно занимал последнее место и казался очень подавленным. Док по-прежнему считал своим долгом всюду сопровождать ее до начала игр, но больше молчал, а его редкие вспышки юмора носили весьма мрачный характер.