Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

Конспект курса лекций истории Святого христианского Рима.

читает Брат Ситорий, истории и философии мастер наук и Божий Слуга.

Имперская университория Святого христианского Рима.

Начат 18 дня 4 месяца 1783 года с Р.Х.

«…а в лето 1444 от Рождества Христова снова провозгласили Священную римскую империю, но уже в образе Святого христианского Рима. Некоторые называют нас Новым Римом, и я не вижу ничего в этом подсудного судом земным и небесным. Мы — действительно Новый Рим».

Мужчина захлопнул книгу родом из той, прежней вселенной. На его губах проявилась улыбка.

− А не так и плохо было, верно?

− Конечно. Ведь там я тебя и нашла, − ответила спутница.

− Не грустишь об этом мире? Не без наших трудов ведь уничтожен.

− Было в нем что-то такое… романтическое, − девушка мечтательно прикрыла веки. − Как будто историю писал помешанный на паровых машинах борец с нечистью. Но я не жалею. Будет и новый мир. И в нем найдем с кем повздорить.

Спутник мысленно усмехнулся. Да уж, вместе с ней они та еще парочка, никакой реальности не пожелаешь.

− Хочу верить, − произнес он вслух. — Иначе будет действительно скучно.

Июль 1799 года с Рождества Христова в округе Сант-Элия выдался нежарким и приятным. Дожди шли, словно по желанию земледельцев, непременно по ночам, а влажные и свежие утреца, такие удачные для разминки во дворе, словно были заказаны в небесной канцелярии. За свежестью утра раннего следовало не утомляющее тело и душу тепло утра позднего, завтрак и занятия в аудиториях. Но не сегодня. Обучение в прошлом, а в скором будущем — испытание в последнем поединке.

Арабский шатрандж, сочинение гимна, целительство и стратегическая игра позади. Все экзамены Флавий сдал уверенно и быстро, проявив недюжинный талант командира, лекаря, стихотворца и стратега. Путь в старшие трибуны за последним рубежом. За поединком с еще одним кандидатом на «сладкую» должность.

Флавий не боялся, веря в себя и свои силы, но будь ты трижды в себе уверен — а к противнику не теряй ни уважения, ни опаски.

Противника этого зовут Гай Август. Здоров, честолюбив и, говорят, не обделен умом. И неприятно, и радует, одновременно — победить достойного бойца, значит блеснуть началом своей карьеры. Если б еще не жребий… Все, что касалось игры или Игры, случая или Случая, Флавий воспринимал болезненно близко.

Имперский орел — и выбираешь место.

Портрет последнего императора — и выбираешь оружие.

Все просто и, вроде бы, равнозначно. Но любой из выпускников отдаст предпочтение канувшему в исторические хроники Императору — давнему и порядком подзабытому символу старой Империи. Портрет цезаря на верхней стороне денария скажет: «парень, тебе крепко повезло! В предстоящем поединке выбирать оружие по вкусу будешь ты».

Это ли не здорово? Хоть и обучали рубиться на самых разных железках, но каждый из выпускников ценит один, реже два клинка. Да диавол побери, некоторые вообще не считают нужным сносно фехтовать! Флавий не из их числа, к счастью.

Гай Август — тоже, к несчастью.

Выбор, выбор… напряженная игра с Фортуной. Повезет с Императором на монете — и тебе выбирать. Вот она, твоя богиня удачи, бери ее и делай что хочешь. А не повезет, выпадет суровый Орел-на-венке − и оружие выберет противник. И будешь ты драться на его условиях. Останется у тебя выбор места, конечно… Но Флавий не мог побороть мысль, что сие утешение как-то слабовато.

А еще добавляет мандража и незнание любимого оружия Гая Августа. Учился тот на параллельном потоке, и подо что «заточена» кисть мощного низенького крепыша, Флавий не догадывался.

Учителем боевых искусств в Школе уже который десяток лет Корнелий. Просто Корнелий, одно единственное простое имя и очень непростая личность. Как звали мастера раньше, в годы молодости, никто не знал. А вот что он не римлянин знали все. Да что тут знать-то? Посмотри на него, и все сам уразумеешь. Сухощавый, даже сухой. Высоченный — на голову выше Флавия, а уж тот совсем не малыш. Белесые невыразительные глаза и абсолютно седые как лежалый снег волосы выдавали в Корнелии северянина, но кожа темна, словно у мавра.

Очень странный человек с туманным прошлым. Пожалуй, один из немногих, с кем не стоит даже ссориться, какая уж тут драка. Да и вообще лучше держаться подальше. Слава богу, сегодня Корнелий выступает не в роли жестокого противника или сурового наставника. Сейчас он судья. Оба его противника приглашены в малый церемониальный зал, где согласно традиции бросят дуэльный жребий.

Корнелий как обычно лаконичен.

− Правила вы знаете. Перед каждым выбор, оба варианта равнозначны. Место и средство — две части победы. Жребий определит выбор.

Семь лет назад, когда ученики Сант-Элии были не больше чем бестолковым блеющим стадом беспризорников или «маменьких сынков», мастер Корнелий собрал всю желторотую молодежь в этом зале. Льдистый взгляд северянина заставил замолчать стадо подростков, а такой же холодный голос произнес всего одну фразу: «Вы сами выбираете свой путь, так выбирайте осознанно». Тогда никто ничего не понял.

Сегодня же Флавий вспомнил и тот день, и миг. И странная фраза уже не казалась пустословием разомлевшего от чувства своей значимости учителя. Он знал, что говорил тогда, бесконечные семь лет назад.

Осознание выбора — вот главное, а не сам выбор. Ты должен понимать, что Император ли, Орел-на-венке ли, это лишь направление, но не путь. Позже Корнелий не раз и не два давал понять − не бывает безвыходных ситуаций. Есть неумение выбрать направление и пройти по нему до следующей развилки.

И вот сегодня Флавий понял, почему так неспокойно.

Он столкнулся с выбором, но не видит развилки. Не понимает, что обе дороги одинаковы. Уверен в правильности одного пути, и уж слишком поздно переубеждать себя. Игры с Фортуной в воображении Флавия обнажили свою жестокую языческую суть. Из отдушины для сброса душевного давления превратились в громадный пресс для плющенья металла.

Что ж, меняться поздно.

Флавий вернулся из размышлений к реальности. Там Корнелий достал из потертого кожаного кошеля его содержимое: единственную монету — ритуальный имперский денарий.

Итак, − продолжил наставник. − Бросать Флавию, он моложе.

− Слушаю, Корнелий, − сказал Флавий.

Гай Август ограничился кивком.

Ветеран протянул жребий. Флавий положил старую монету в ладонь. Вечный холод золота и рельеф императорского лика прохладно пощекотали руку. Римлянин перевернул денарий. Грозный пернатый хищник раскинул крылья на венке давно забытых побед. Побед, коих теперь мало кто помнит.